ИСТОКИ БУДДОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ В РОССИИ

Буддологию в России начинали развивать наряду с представителями зарождающейся академической науки православные христианские миссионеры в Пекине. Начало изучения буддизма в России относят к 20-м – 30-м годам XIX века, связывая это, в частности, с работами члена Петербургской академии наук немца Я.И. Шмидта (1779–1847), опубликовавшего ряд буддологических исследований на немецком языке и первую русскую грамматику тибетского языка, а также с деятельностью академика В.П. Васильева (1818–1900), ученого-синолога и буддолога прежде всего [Торчинов, 2000, с. 208–228]. Иакинф Бичурин, проведший в Китае 13 лет в качестве главы 9-й духовной миссии (1808–1821), был первым из русских авторов, подробно описавшим Тибет. Что касается архимандрита Палладия Кафарова, не будет преувеличением сказать, что он заложил принципиальные основы изучения буддизма – скрупулезное внимание к источникам и сравнительному анализу материалов для получения максимально объективных заключений. Недостаток знаний о Будде он «заимствовал из буддийских сочинений и поместил в жизнеописание Будды сведения о современном ему политическом и нравственном состоянии Индии и внешних событиях, среди которых протекла жизнь его» [Палладий, 1909, с. 222], таким образом, впервые применив критический источниковедческий анализ к показаниям китайских авторов. Индологическая буддология в России зародилась с творчеством И.П. Минаева (1840–1890) и его переводами на русский язык палийских текстов Винаи. Практический буддизм, и присутствовавший на территории России, Монголии и Тибета, во второй половине XIX века изучали А.М. Позднеев (1851–1920), Г.Ц. Цыбиков (1873–1930), Б.Б. Барайдин (1878–1937) и др. Важнейшей вехой мировой буддологии было создание в 1897 г. С.Ф. Ольденбургом (1863–1934) и Ф.И. Щербатским (1866–1942) серии “Bibliotheca Buddhica”. Этот научно-издательский проект координировал усилия международного востоковедного сообщества, публикуя классические буддийские тексты и их переводы с академическим справочным аппаратом, комментариями и предисловиями. За период с 1897 по 1937 г. вышло 30 томов и более 100 регулярных выпусков¹. В 2022 г. исполнилось 80 лет со времени кончины выдающего ученого Федора Ипполитовича Щербатского, первого и единственного директора Института буддийской культуры, который в свою очередь был первым и единственным отдельным институтом по изучению буддизма. Его деятельность, несмотря на свой короткий срок, имела фундаментальное значение для развития всей буддологической науки [Щербатской, 1988].

ИНСТИТУТ БУДДИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ (ИНБУК) И ШКОЛА ЩЕРБАТСКОГО

В создании ИНБУКа огромную роль сыграл академик С.Ф. Ольденбург, непременный секретарь Академии наук. Он подчеркивал целесообразность перехода в области буддологии от индивидуально планируемых исследований к коллективной работе [Ольденбург, 1926, с. 100]. Обоснование проекта специализированного учреждения – Института буддийской культуры (ИНБУК) – было изложено в его статье «Всесоюзная Академия наук» в рамках Программы создания в СССР научно-исследовательских организаций нового типа. Программный документ был составлен Ольденбургом на анализе опыта европейских организаций: в 1923 г. он был в командировке на Западе, намереваясь восстановить прежние научные связи, прерванные войной и революцией. Всеобщий упадок в учреждениях европейских стран наводил на мысль, что довоенная парадигма международной организации, когда ученые разных стран объединялись для исследования буддийского письменного и художественного наследия 1 тыс. н.э. по археологическим открытиям русских путешественников в Центральной Азии, в 20-е годы стала уже невозможной [Ольденбург, 1924]. В 1926 г. Ольденбург вновь посетил Германию, Англию и Францию, в надежде найти полезный организационный опыт. В то время был создан Венгерский институт комплексного изучения языков, истории и культуры финно-угорских народов при Берлинском университете, и именно он послужил примером для создания специализированного научно-исследовательского учреждения в России. В 1927 г. С.Ф. Ольденбург совместно с Ф.И. Щербатским и его учеником индологом М.И. Тубянским (1888–1937) представили в Совет народных комиссаров Объяснительную записку об учреждении ИНБУКа в составе Академии наук. 13 марта 1928 г. были утверждены Устав ИНБУКа и кандидатура Ф.И. Щербатского на пост директора института. Щербатской получил прекрасное образование – после Царскосельской гимназии, в 1884–1889 гг., обучался на историко-филологическом факультете Императорского Санкт-Петербургского университета. Буддизмом он стал заниматься в академической европейской среде, опирающейся на санскритские тексты. Индийскую филологию изучал в 1889–1893 гг. у Г. Бюллера в Вене, индийскую философию – у Г. Якоби в Бонне в 1893 г. Начав изучать тибетский язык в 1902–1903 гг., в Петербурге Ф.И. Щербатской соприкоснулся с живой буддийской традицией – тибето-монгольской системой монастырского образования – через бурятского тибетолога Б. Барадийна (1878–1937). Особое внимание он уделяет «Бодхичарья-аватаре» Шантидевы (685–763), «Абхисамая аламкаре» Асанги (IV в.), а также «Истории буддизма» Будон Ринчен Дуба (1290–1364). С 1904 г. Щербатской плотно сотрудничает с бурятским ламой Зурбайном, привлеченным в Петербург Б. Барадийном. Именно в эти годы в тетрадях Щербатского появляются заметки по буддийской терминологии на тибетском языке (дхарма, теории буддийского пути, бодхичитта, нирвана и т.д. с трактовками 4-х тибетских школ). Значимой вехой в биографии ученого стала поездка в 1905 г. в Ургу для встречи с Далай-ламой XIII, с которым у ученого сложились хорошие отношения, после чего он посещает монастыри Забайкалья. В 1910–1911 гг. Щербатской посетит Индию по командировке Русского комитета², и в Бомбее получит бесценный опыт изучения философских шастр с местным пандитом. Сотрудничество с представителями живой традиции дает блестящие результаты, и впоследствии Ф.И. Щербатской требовал именно такого подхода для изучения языка и предмета занятий от своих учеников, работали ли они в командировках в дацанах Бурятии, или же в буддийском храме в Ленинграде. Он стремится изучать буддийскую философию по традиционной индо-тибето-монгольской системе, где есть возможность задавать вопросы и искать разные толкования по интересующим темам, обращаясь не только к древним текстам, но и общаясь с живыми учеными, получая ответы и находя ранее незнакомые тексты [<em>Архив РАН</em>, ф. 725, оп. 3, 67 ед.]. 4 апреля 1928 года на VII заседании Отделения гуманитарных наук Академии наук СССР академик Ф.И. Щербатской доложил об утверждении Советом Народных Комиссаров Института по изучению буддийской культуры. Цель деятельности ИНБУКа, согласно уставу, предусматривала «всестороннее изучение буддийской культуры и ее форм как в процессе их исторического развития, так и в современном состоянии, в различных странах и среди различных народностей». Направления исследований определяли 10 задач, в числе которых «развертывание экспедиционных изысканий, направленных на составление коллекций буддийских рукописей и старопечатных изданий, и в СССР, на территориях, исторически населенных буддийскими народами, и за рубежом». Планировались также «работы по изданию письменных памятников, выполнение исследований и комментированных переводов источников, репрезентативных для изучения буддийской культуры народов СССР (бурят и калмыков) и сопредельных стран»; «изучение отдельных отраслей знания, входящих в состав буддийской культуры или развивавшихся под ее влиянием». Специализировался Институт на изучении буддийской теории познания и логики в контексте общеиндийской истории мысли [<em>Архив ИВР РАН</em>, ф. 152, оп. 5, № 5]. Штат сотрудников ИНБУК составляли: тибетолог А.И. Востриков (ученый секретарь секции Тибета), тибетолог Е.Е. Обермиллер (ученый секретарь секции Монголии), синолог Б.А. Васильев (ученый секретарь секции Китая и Японии), тибетолог Б.В. Семичов (ученый секретарь секции Индии). В штат также входили научный сотрудник Д. Мункуев (позднее, Ц. Жамцарано), технический сотрудник Л. Санчиков (позднее, Козеровский) и служащий А.Ф. Елоин. Временным консультантом работал известный индийский ученый, профессор Д. Косамби [Кожевникова, 2003]. Кстати, Агван Доржиев был членом Ученого совета ИНБУК и в 1930 г. создал Тибето-монгольскую миссию при буддийском храме в Ленинграде. Первичной задачей российских буддологов, объединяющей всех, была разработка понятийного аппарата буддийской культуры, подготовка пали-санскритско-тибетско-китайского Буддийского терминологического словаря на базе лексики 8-томного сочинения «Абхидхармакоша» Васубандху – его текст имелся в двух китайских, тибетской и неполной уйгурской версиях. В 1929 г. была принята Декларация о задачах востоковедной науки, в которой подчеркивалась необходимость всестороннего и глубокого изучения стран Востока в новой политической обстановке; для этого предлагалось создать научно-исследовательский Институт востоковедения. 4 апреля 1930 г. был утвержден проект создания Института востоковедения АН СССР путем слияния Азиатского музея, Коллегии востоковедов, ИНБУКа и Тюркологического кабинета. С.Ф. Ольденбург был избран его директором. Структура ИВ АН имела характер регионально-страноведческого кабинетного деления [Островская, 2011, c. 24, 27–28]. Таким образом, формально ИНБУК просуществовал очень недолго – с 1928 по 1930 гг., в период, ставший переломным для Академии наук и переходным к «советизации». Политическое руководство страны сохранило Академию наук, но с условием ее превращения в учреждение, «лишенное самостоятельности и обеспечивающее потребности государства» [Каганович, 2006, с. 151, 194]. Ф.И. Щербатской успел взрастить блестящую плеяду российских буддологов, в числе которых были О.О. Розенберг (1888–1919), М.И. Тубянский (1893–1937) Е.Е. Обермиллер (1901–1935), Б.Б. Барадийн (1878–1937), Ц. Жамцарано (1881–1942), А.И. Востриков (1900–1937), Б.В. Семичов (1900–1981), Г.Н. Румянцев (1903–1967) и др., чьи работы поныне остаются актуальными. Успех в продвижении исследований инбуковцев, безусловно, был определен методологической системой Щербатского, главными принципами которой следует назвать: <ul class="docx-publication-list"> <li>акцент внимания на буддийскую философию;</li> <li>изучение Мысли, а не только Слова в буддийском тексте;</li> <li>изучение контекста истории буддийской философии через полемику с оппонентами (брахманами, джайнами);</li> <li>освоение опыта, языка и предмета в совместном изучении с живыми носителями буддийской традиции;</li> <li>сопоставление буддийских философских понятий с западными философскими системами (неокантианскими, в частности) и объяснение средствами, знакомыми Западу.</li></ul> Войны и репрессии первой половины ХХ века нанесли тяжелый урон плодотворным усилиям «восточного проекта» Щербатского, и его замечательные результаты надолго остались в архивах. Их постигла трагическая доля, и наставнику пришлось пережить гибель большинства своих талантливых учеников. В середине ХХ века наиболее заметной была деятельность Ю.Н. Рериха. Вернувшись в Россию, Юрий Николаевич пытался возобновить серию “Bibliotheca Buddhica”, преподавал в университете, вырастил своих учеников и т.д. В целом у знаменитой семьи осталось обширное наследие не только в России, но и в Индии и США, но его судьба постоянно осложняется судебными тяжбами и спорами.

БУДДОЛОГИЯ В БУРЯТИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ В.

В 1958 г. в Улан-Удэ прежние научные структуры были реорганизованы в Бурятский комплексный научно-исследовательский институт СО АН СССР (с 1966 г. – Бурятский институт общественных наук Бурятского филиала СО АН СССР). В 1967 г. создан Сектор буддологии во главе с К.М. Герасимовой (1919–2011) – единственное подобного рода подразделение в Советском Союзе. Дело в том, что в середине 50-х годов в институт были зачислены бывшие ламы, знатоки канона, текстов, традиций и практики буддизма, вернувшиеся из лагерей и ссылок – Лодой Ямпилов, Гымпыл Гомбожапов, Бато-Мунко Дашиев, Бидия Дандарон. Они занимались систематизацией буддийской литературы на тибетском и монгольском языках, аккумулированной к этому времени в Рукописном отделе института, и помогали научным сотрудникам в их изучении. Под руководством Герасимовой проводились полевые социологические исследования в разных районах Бурятской АССР (1971–1973), изучались архивы, музейные фонды, велись тематические разработки. Результатом многоплановых исследований коллектива стала фундаментальная монография об истории буддизма в регионе [Ламаизм в Бурятии, 1983]. Изучение культовых предметов в музейных фондах, увлечение буддийской изобразительностью Ксении Максимовны вылилось в великолепную монографию «Тибетский канон пропорций: трактаты по иконометрии и композиции Амдо, XVIII век» [Герасимова, 1971]. Впоследствии Герасимова перешла к работе с ритуальными текстами, и эти вопросы нашли освещение в книге «Традиционные верования тибетцев в культовой системе ламаизма» [Герасимова, 1989]. Ее работы и сегодня актуальны сочетанием скрупулезно выверенных на основании письменных источников сведений и полевых наблюдений. В 70-е гг. заметное влияние оказывает Бидия Дандарович Дандарон (1914–1974). Он происходил из выдающейся буддийской семьи, получил традиционное образование в буддийском монастыре, активно сотрудничал с исследователями и неофитами буддизма. Вокруг Дандарона создается община исследователей и практиков буддизма из Ленинграда, Москвы, Тарту, Вильнюса (А.М. Пятигорский, Л.Э. Мялль, В.М. Монтлевич, В.Н. Пупышев, О.Ф. Волкова, Ю.М. Парфионович, А.М. Донец, С.П. Нестеркин, С.Ю. Лепехов, Д. Буткус и др.). Дандарон за активную религиозную деятельность был неоднократно судим. В БИОНе наряду с другими сотрудниками-ламами он занимался систематизацией фонда рукописей и ксилографов и опубликовал такие работы как «Описание тибетских рукописей и ксилографов Бурятии» (1960–1965), «Источник мудрецов: Парамита и мадхьямака» (1968), перевод с тибетского «Истории Кукунора» Сумба-хамбо (1972). В 1980-е годы Б.В. Семичов и М.Г. Брянский издали близкий к тексту перевод с тибетского на русский язык трех глав «Абхидхармакоши». Вопросы буддологии и связанные с ним проблемы изучают Н.В. Румянцев, Б.В. Семичев, Р.Е. Пубаев, П.Б. Балданжапов, Э.Г. Базарон, Б.Б. Бадараев, Н.Д. Болсохоева и др. Фундаментальный вклад в изучение и перевод коренных источников тибетской медицины («Чжуд-ши», «Атлас тибетской медицины» и др.) внес монголовед-тибетолог Д.Б. Дашиев (1946–2009). Крупными исследователями китайского буддизма стали бурятские ученые В.Н. Абаев (психотехники чань-буддизма), Г.Б. Дагданов (поэзия китайских буддистов) и Л.Е. Янгутов (история разных школ китайского буддизма).

БУДДОЛОГИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ В. – НАЧАЛА XXI В.

Традицию петербургской буддологической школы продолжил Валерий Исаевич Рудой в своем проекте по переводу с санскрита и исследованию «Абхидхармакоши» Васубандху (разделов I–VI). Первый раздел текста был издан в серии “Bibliotheca Buddhica” [Васубандху, 1990], остальные – в 1998, 2002 и 2006 гг. – вне серии³. В комплексном проекте В.И. Рудого принимали участие индологи, китаисты, историки, философы (Л.Н. Меньшиков, Б.И. Кузнецов, А.А. Терентьев и др.). Им была создана группа буддологических исследований в индологическом секторе ЛО ИВ АН СССР, в которой работали Е.А. Торчинов, А.В. Парибок, Е.П. Островская, Е.А. Островская-младшая, Т.В. Ермакова, А.А. Базаров, П.Д. Ленков, Е.Н. Харькова, С.Х. Шомахмадов. К концу 80-х годов появляются исследователи буддизма, работающие по региональному принципу: А.Н. Игнатович (история буддизма в Японии, школы Тэндай и Нитирэн), Л.Н. Меньшиков (буддийские тексты из Дуньхуана; дидактическая литература бяньвэнь), В.Н. Андросов (учение Нагарджуны), В.Г. Лысенко (ранний палийский буддизм), А.В. Парибок (палийский буддизм), А.М. Кабанов (Дзэн и классическая японская литература), М.Е. Кравцова (буддизм и общество в раннесредневековом Китае), С.Д. Серебряный (индийская религиозно-философская литература; махаянские сутры), М.Е. Ермаков (буддийская агиография и простонародный буддизм в Китае) и т.д. В начале 90-х годов Е.А. Торчинов формирует буддологическую школу Санкт-Петербургского государственного университета, продолжателем которой считается К.Ю. Солонин. Вектор их деятельности близок школе В.И. Рудого, но имеет свои особенности в использовании материалов китайских текстов и симпатии наработкам Розенберга, который понимал буддизм как совокупность плюралистических традиций [Торчинов, 2000, с. 208–228]. Образцом удачного сотрудничества с тибетскими ламами стал пример Р.Н. Крапивиной, специалиста по источниковедению и текстологии тибетской буддийской литературы, издавшей ряд важнейших текстов совместно с геше-лхарамбой Чжамьян Кенцзэ (1927–2006). Филолог, специалист в области монгольской и тибетской литературы А.Д. Цендина также внесла ценный вклад в изучение вопросов истории культуры Тибета и Монголии, монголо-тибетских литературных связей. С начала 90-х годов происходит ряд изменений в деятельности учреждений, хранящих буддийские книжные коллекции в Санкт-Петербурге (ЛО ИВ АН, ныне ИВР РАН) и Улан-Удэ (БИОН, ныне ИМБТ СО РАН) – с развитием технологий появляется акцент на инвентаризацию и создание цифровых баз данных. Электронную каталогизацию в Санкт-Петербурге с 1994 г. проводили тибетские монахи из монастыря Сэра-Мэй (Бангалор, Индия) в рамках проекта Asian Classics Input Project американского мецената Майкла Роуча⁴ с участием Л.С. Савицкого, затем В.Л. Успенского и впоследствии –А.В. Зорина, С.С. Сабруковой, А.А. Сизовой, Б.Л. Митруева. В 2017 г. тибетологи ИВР РАН начали издавать печатный «Каталог сочинений тибетского канона в собрании ИВР РАН», в 2020 г. опубликован его 3-й выпуск [<em>Каталог сочинений</em>, 2020]. В 1997 г. БИОН СО РАН в Улан-Удэ переименован в Институт монголоведения, буддологии и тибетологии (ИМБТ СО РАН), предметом деятельности которого было определено «комплексное изучение проблем монголоведения, буддологии и тибетологии, изучение закономерностей социально-экономического и межкультурного взаимодействия в Центральной и Восточной Азии»⁵. В 1994 г. построено специальное здание – хранилище восточных рукописей и ксилографов (ХВРК), открыт электронный учет тибетских и монгольских рукописей и ксилографов, готовятся каталоги по разрядам литературы, квалификационный принцип которой был сформулирован в 2006 г., когда группа тибетологов ХВРК издала первые монографии о буддийском ксилографическом издательстве забайкальских монастырей и общей структуре и содержании сохранившегося в Бурятии письменного наследия тибето-монгольского буддизма [Сыртыпова, Гармаева, Базаров, 2006; Сыртыпова, Гармаева, Дашиев, 2006]. В дальнейшем Цыремпилов Н.В., Базаров А.А., Жабон Ю.Ж., Аюшеева М.В. и др. успешно продолжили инвентаризацию, оцифровку редких текстов и издание библиографических каталогов. Высоко продуктивна исследовательская и переводческая деятельность А.М. Донца, младшего из непосредственных учеников Б. Дандарона. Он издал уже дюжину серьезных монографических работ по тибетским источникам традиции гелуг, которые тиражировались в монастырях Забайкалья, не упуская из поля зрения классику индийского буддизма. И.Р. Гарри специализируется на изучении китайско-тибетских взаимоотношений, истории буддизма в Тибете и современным его состоянием. Н.В. Цыремпилов занимается изучением источников по истории буддизма в Бурятии, Монголии и Тибете, вопросами взаимоотношений религиозной и светской власти в тибето-монгольском буддизме. На рубеже миллениумов появились крупные исследователи-буддологи в Калмыкии (Э.П. Бакаева и др.), в Тыве (М.В. Монгуш и др.).

ТРАДИЦИОННЫЕ И НОВЫЕ ЦЕНТРЫ БУДДИЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЯ

Изменения ситуации на рубеже тысячелетий связано с последствиями активной тибетской миграции из Индии и Китая в разные страны мира, в том числе в Россию. Подобно тому, как 300 лет назад в Россию пришло около 150 лам из Тибета и Монголии, в 90-х годах прошлого века в Бурятию, Забайкалье, Калмыкию, центральные города России переселяются десятки тибетских монахов, что становится новым импульсом для углубления буддийских связей и практического изучения текстов, философии, искусства Ваджраяны. Процесс возрождения религий сопровождался созданием образовательных учреждений при буддийских монастырях в Бурятии и Забайкалье. В 1991 г. в Иволгинском дацане был открыт Буддийский университет Даши Чойнхорлин, где обучение происходит на четырех факультетах – философском, тантрическом, медицинском и иконографическом. Абитуриенты приходят сюда после получения общеобразовательного диплома, сначала изучают тибетский и монгольский языки, а затем классические буддийские предметы⁶. Буддийская традиционная сангха России (БТСР)⁷ – централизованная религиозная организация, самая крупная буддийская община в Бурятии и одна из самых крупных и влиятельных в России, позиционируется как правопреемница Центрального духовного управления буддистов (ЦДУБ СССР)⁸. Дело в том, что она унаследовала большую часть материальных объектов, штата священнослужителей ЦДУБ, продолжила традицию сотрудничества с государственными органами и выступает в качестве единственной религиозной институции, представляющей буддизм в масштабах всей России, в частности, в таких политических структурах, как Общественная палата РФ, Межрелигиозный Совет России, Азиатская буддийская конференция за мир (АБКМ) [Варнавский, 2011]. В Забайкалье, в Агинском дацане с 1993 г. открыта Агинская Буддийская Академия с факультетами тибетской медицины, буддийской живописи, буддийской философии. С 1994 г. функционирует Школа тибетской медицины, реформированная с 1998 г. в филиал Института тибетской медицины и астрологии Дхарамсалы в Индии⁹. Выпускники получают диплом профессионального духовного образования. Приезд тибетских учителей сопровождается их публичными выступлениями с лекциями, посвящениями, регулярными учениями. Изучением буддизма разных традиций активно начинает заниматься широкая публика. Появляются светские буддийские общины, переводчики-самоучки, интерпретаторы, множатся издания устных публичных наставлений современных тибетских учителей: Чогьял Намхай Норбу (1938–2018)¹⁰, Джампа Тинлэй¹¹, Еше Лодой Ринпоче¹², Оле Нидал¹³ и др. В настоящее время активную деятельность ведет Фонд «Сохраним Тибет», содействующий сохранению культурных и философских традиций тибетского буддизма, с 2004 г. он издает книжную серию «Наланда». Появилась возможность паломнических туров в Индию, в регионы пребывания тибетских монастырей для участия в учениях и ритуалах, организуемых специально для буддистов России. Развитие цифровых технологий расширило возможность доступа к текстам и буддологической литературе. Разные группы буддистов-мирян формируют свои проекты, объединяющие последователей определенных традиций; в частности, адепты тхеравады аккумулируют переводы на русский язык палийской версии буддийского канона – Типитаки в рунете¹⁴. Крупные буддийские объединения занимаются переводами буддийских текстов с английского, тибетского, санскрита, пали и т.д., изданиями лекций буддийских наставников и других книг о буддизме. Таким образом, с начала 90-х годов изучение буддизма вышло за пределы монастырей-университетов и академических институтов, возникли светские центры изучения буддизма. К первому поколению светских буддийских деятелей относятся известные авторы, издатели и практики: В.М. Монтлевич, А.А. Терентьев, Н.К. Каратуев, известные своей общественной и публикационной деятельностью. В.М. Монтлевич возглавлял группу «Гаруда» по изданию историко-философского буддологического журнала и книг по буддийской философии в Санкт-Петербурге в 1992–1998 гг. Н.К. Каратуев создал медицинский центр «Кунпен Делек» в селе Каленово, Бурятия¹⁵. А.А. Терентьев с 1991 г. руководит издательством «Нартанг», выпустившим более 30 книг о буддизме и 44 выпуска журнала «Буддизм России»¹⁶. Ассоциация буддистов Карма Кагью «Буддизм Ваджраяны» издает журнал «Буддизм.ru», с 1994 г. отпечатано 35 номеров и проведено 10 научно-практических конференций. Формат статьи не позволяет сказать обо всех достойных деятелях, занимающихся в России исследованием буддийской культуры, количество и разнообразие их свидетельствует о большом интересе к учению Будды Шакьямуни и его актуальности для наших современников.

Заключение

За прошедшее столетие, особенно с 90-х годов ХХ в., произошли колоссальные изменения организационных структур, информационных полей, взаимодействий между адептами и исследователями, появились новые необуддийские течения и т.д. Турбулентность мировых систем и значимость перемен напоминают историю столетней давности, Россия вновь смотрит на Восток. В истории отечественной науки было три специализированных буддологических формирования: Институт буддийской культуры (1927–1930) во главе с Ф.И. Щербатским; Сектор буддологии БИОН СО РАН (1967–1972), созданный К.М. Герасимовой; Группа буддологических исследований в ЛО ИВ АН В.И. Рудого (80-е годы). Они все целенаправленно раскрывали потенциал восточного проекта, начатого Ф.И. Щербатским и С.Ф. Ольденбургом, однако глобальные цели проекта остались не решенными; прежде всего это касается унификации русскоязычной буддийской терминологии и перевода актуальных для северной традиции канонических текстов. В настоящее время присутствует сочетание важнейших факторов: социального запроса нового переходного периода, живой буддийской традиции с ее традиционной системой образования и фундаментальных академических наработки российских ученых. Глубокий гуманистический, транслокальный потенциал буддизма, универсальные принципы буддийской этики должны быть особенно востребованы в информационную эпоху.