Везде
Use of the Lexeme Ṣalāt in the Quran: Rhetorical and Emotive Components in the Context of Religious Identity
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Use of the Lexeme Ṣalāt in the Quran: Rhetorical and Emotive Components in the Context of Religious Identity
Annotation
PII
S086919080028694-0-1
DOI
10.31857/S086919080028694-0
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Vladimir A. Rozov 
ORCID: 0000-0002-6362-4721
Affiliation: PhD (Philology), Senior Lecturer, Chair of Arabic Philology, Department of Asian and African Studies, Saint-Petersburg State University, Saint-Petersburg, Russia.
Address: ,
Edition
Issue 6
Pages
150-159
Abstract

t occurs in the Quranic text. Special attention is paid to the emotive and rhetorical component. The most typical contexts are: (1) the relation of this term to stories about the prophets of the past; (2) the obligatory of its performance for the ‘People of the Book’; (3) prayer as a basis for considering someone a believer; (4) condemnation of ostentatious prayer; (5) its apotropaic properties. Thus, ritual prayer is one of the most important criteria that distinguishes a believer from an unbeliever: the obligation to pray is assigned to every person who believes in God. At the same time, Jews and Christians are criticized for neglecting this duty. The Quranic fragments, calling for the prayer, contain formulas, regardless of whether they are put into the mouth of any of the prophets of the past or Muhammad himself. Prayer, despite being a difficult duty, is able to protect a believer from the intrigues of supernatural beings. Thus, ritual prayer, already in the earliest Muslim community, was an important tool for establishing religious identity and evidence of faith in God. The very concept of ritual prayer in the Quranic text, regardless of its chronology and the evolution of this lexeme as a religious term, is one of the most important criteria of faith, a distinctive sign of belonging to a community of believers.

Keywords
ṣalāt, ritual prayer, Quran, Muhammad, Islamic community, emotive analysis, contextual analysis
Acknowledgment
The research was supported by Russian Science Foundation (project no. 22-28-01046, https://rscf.ru/en/project/22-28-01046/.
Received
20.12.2023
Date of publication
26.12.2023
Number of purchasers
10
Views
188
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf 200 RUB / 1.0 SU

To download PDF you should pay the subscribtion

Full text is available to subscribers only
Subscribe right now
Only article and additional services
Subscription benefits
200 RUB / 1.0 SU
Whole issue and additional services
Subscription benefits
1020 RUB / 16.0 SU
All issues and additional services for 2023
Subscription benefits
4590 RUB / 92.0 SU
1 ВВЕДЕНИЕ
2 Ритуальная молитва, намаз или салят (ṣalāt), имеет большое значение в исламе, являясь одним из пяти его столпов, т.е. обязательных религиозных практик. Он выполняется пять раз в день и напоминает мусульманам о их обязательствах перед Аллахом. Ритуальная молитва помогает мусульманам поддерживать связь со своим Творцом, концентрироваться на своих мыслях и рефлексии, а также успокаивать свой дух и находить внутренний покой. Она служит важным средством в практике ислама для достижения духовной благодати, морального и физического здоровья. Немаловажно, что ежедневная молитва помогает мусульманам быть более дисциплинированными и организованными в своей жизни, подталкивая мусульман к тому, чтобы быть ответственными за свое время и упорядочивать свои действия в пределах дня.
3 Необходимо отметить, что салят может быть как индивидуальным, так и коллективным ритуалом, который выполняется совместно мусульманами в мечети или другом общем месте для молитвы. Таким образом, он также имеет большое значение в формировании идентичности мусульман. Он помогает укрепить чувство солидарности и заявить о своей принадлежности к мусульманской общине. Помимо этого, общая молитва помогает мусульманам оставаться связанными с традициями и наследием своей культуры. Через нее мусульмане могут поддерживать связь с своей верой, традициями и культурой. Выполнение ритуальной молитвы является неотъемлемой частью исламской традиции, которая уходит своими корнями во времена пророка Мухаммада.
4 Салят – важный фактор сплоченности мусульманской общины, так как все мусульмане, находящиеся в одном месте, молятся одновременно в направлении Каабы в Мекке. Во время ритуальной молитвы читаются строго определенные формулы на арабском языке, что способствует поддержанию единства верующих во всем мире, вне зависимости от их родного языка и культурной принадлежности. Таким образом, салят не только является религиозным обрядом для мусульман, напоминающим о верности религии и обязательствах перед Богом, помогающим достичь духовной гармонии и благополучия, но и укрепляет социальную связь между мусульманами, как на уровне отдельной местной общины, так и в масштабах всемирной общности мусульман, уммы.
5 В этой связи приобретает особую важность исследование значения этого термина в Коране, в том числе в контексте формирования взглядов ранней исламской общины на другие религиозные группы. На примере термина ṣalāt удобно рассмотреть механизмы конструирования собственной, уникальной идентичности мусульманской общины на самых ранних этапах ее формирования. Один из ключевых элементов этого процесса заключается в придании ключевым религиозным терминам соответствующей эмоциональной окраски и наделении их особым значением, выходящим за рамки непосредственного опыта членов общины.
6 ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ И ПРЕДШЕСТВУЮЩИЕ РАБОТЫ
7 Ритуальная молитва в исламе является одной из наиболее хорошо разработанных в исламоведении тем, что делает невозможным сколько бы то ни было исчерпывающий обзор литературы по этой теме, при этом значительная часть основных библиографических сведений и краткое изложение общепринятых взглядов на нее можно найти в соответствующих статьях в Encyclopedia of Islam [Monnot, 1995] и Encyclopedia of the Quran [Böwering, 2004]. Была исследована история формирования коллективной молитвы [Becker, 2016; Rubin, 2016], а также предшествующие появлению ислама практики в Аравии [Tottoli, 2023]. Роль унификации религиозных предписаний, в том числе ритуальных практик, для сплочения ранней мусульманской общины была раскрыта в ряде ставших классическими монографий [Torrey, 1933; Hallaq, 2004; Goitein, 2010]. Значение и функционирование глагола ṣallā («молиться», «благословлять»), родственного термину ṣalāt в доисламское время также уже было предметом исследований [Jeffry, 2007; Sinai, 2019]. Важная роль ритуальной молитвы (и других форм совместного участия в акте поклонения) как фактора коллективной идентичности в современную эпоху была ранее отмечена в большом количестве разных по объему работ, приводящих и анализирующих примеры на разнообразном материале [Bowen, 1989; Henkel, 2005; Kim, 2007; Riaz, 2013; Опарин, 2017; Шахбанова, 2021], причем лишь некоторые из них приведены здесь в качестве примера. Были предприняты шаги для того, чтобы рассмотреть практику коллективной ритуальной молитвы с точки зрения общего религиоведческого подхода [Denny, 1985; GhaneaBassiri, 2022]. Настоящая статья в значительной степени является продолжением работы по контекстуальному исследованию эмотивной составляющей, характерной коранических лексем, которые описывают различные пути взаимодействия между Богом и человеком [Розов, 2022; Rozov, 2022]
8 МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ РАМКИ
9 Основным исследовательским методом в данной статье является контекстуальный анализ коранического текста, при этом особое внимание уделяется его эмотивной и риторической составляющей. Поиск и анализ коранических фрагментов, содержащих лексему ṣalāt, осуществлялся при помощи Корпуса Корана1, после чего анализировать их содержание и контекст. При этом особое внимание уделялось, с одной стороны, контекстам, в которых описываются религиозные общины, а с другой – характерной для типологии коранического текста «теоцентричности» повествования, превращающей отдельные нарративы в элементы единой истории взаимоотношений между Богом и человечеством, наделенной этическим смыслом [Fudge, 2022]. Это позволило подходить к использованию этой лексемы в тексте Корана как своего рода идейному континууму, сохраняющему свою важность и значение на протяжении всего коранического текста.
1. >>>>
10 ТЕРМИН ṢALĀT – ПРОИСХОЖДЕНИЕ, ЗНАЧЕНИЕ И ДИСТРИБУЦИЯ В ТЕКСТЕ КОРАНА
11 Глагол ṣallā, с которым тесно связан термин ṣalāt, восходит к арамейскому или, что более вероятно, сирийскому языку и был в ходу до возникновения ислама [Jeffry, 2007, p. 198-199]. Так, доисламский поэт-христианин аль-Аʻша описывает свою дочь, молящуюся за него, используя глагол ṣallā (однако в значении, более близком к исламскому понятию duʻāʼ, т.е. как личное, неформальное обращение к Богу) [Sinai, 2019, p. 51]. В Коране эта глагольная форма встречается 16 раз, при этом термин ṣalāt используется гораздо чаще – он встречается в Коране 78 раз: 65 раз с личным местоимением, два раза в сопряженном словосочетании (изафете), 11 раз со слитным местоимением; при этом только пять раз во множественном числе [Böwering, 2004, p. 217]. Использование термина ṣalāt в тексте Корана отличается крайней неравномерностью с точки зрения хронологии его текста. Это слово не встречается в самых ранних сурах I мекканского периода («поэтических»), а его появление как устоявшегося именно исламского термина может быть отнесено к периоду между 620 и 624 гг. При этом половина всех случаев вхождения термина в текст Корана относится к мединскому периоду, т.е. содержится в 20% текста [Monnot, 1995, p. 925]. Это неудивительно, поскольку именно в мединский период проповеди Мухаммада происходила кристаллизация основных установлений исламского вероучения и ритуала.
12 Как справедливо отмечалось, следует избегать механического проецирования исламского значения этого термина для обозначения исламской ритуальной молитвы на любое встретившееся на страницах Корана слово ṣalāt и на глагол ṣallā, поскольку этим словом в мусульманском священном писании обозначается также молитва немусульман, в том числе многобожников; также этот глагол имеет значение «благословлять» [Monnot, 1995, p. 925]. Тем не менее, этот тезис нуждается в пересмотре, поскольку коранические сюжеты, особенно посвященные священной истории нарративы, как раз отличаются некоторым анахронизмом: пророки прошлого в них используют ту же лексику и терминологию, и те же доводы, что и Мухаммад. Это связано с особенностью коранического текста, как бы проецирующего в прошлое события из жизни и пророческого служения самого Мухаммада. Посланники и пророки прошлого в коранических нарративах имеют только одну функцию: нести послание Бога и быть предвестниками пророчества Мухаммеда. Они являются прообразами и изображены скорее в качестве вариантов некоего универсального архетипа пророка [Fudge, 2022, p. 56]. Это обстоятельство позволяет исследовать контекст использования термина ṣalāt в Коране не только по отношению к членам исламской общины, но и в историях о пророках прошлого, а также применительно к членам конфессий, считавшихся последователями этих пророков, – иудеев и христиан.
13 КОНТЕКСТЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ТЕРМИНА ṢALĀT В КОРАНЕ
14 При все обширности существующих данных по обстоятельствам использования коранического термина ṣalāt, все равно остается поле для исследователя. Это особенно справедливо в случае, когда речь заходит не о происхождении термина или его дистрибуции в тексте Корана, а о контекстах, в которых он используется, их эмоциональной окраске и, соответственно, риторическом значении. Были исследованы все контексты, в которых этот термин используется в контекстах, имеющих непосредственное отношение к идентичности, в связи с пророками прошлого и мусульманской общиной.
15 В первую очередь, необходимо отметить связь этого термина с пророками прошлого. В коранической картине мира коллективная молитва – не нововведение Мухаммада, а установление, заповеданное Богом религиозным общинам прошлого. При этом интересно отметить, что «выстаивание молитвы» почти всегда упоминается в контексте «Людей Писания», т.е. христиан и иудеев, а также в связи с посланными к ним пророками. Так, в суре «Корова» (2:83) упоминаются в контексте «договора с сынами Исраила»: «И вот взяли Мы договор с сынов Исраила: «Вы не будете поклоняться никому, кроме Аллаха; к родителям - благодеяние, и к родичам, и сиротам, и беднякам. Говорите людям хорошее, выстаивайте молитву (wa aqīmū al-ṣalāta), приносите очищение» (2:83)2. Ранее в той же суре в кораническом фрагменте, который по замечанию И.Ю. Крачковского представляет собой «проповедь для иудеев» [Коран в пер. И.Ю. Крачковсокого, 1986, с. 517], содержатся следующие слова: «И выстаивайте молитву (wa aqīmū al-ṣalāta), и давайте очищение, и кланяйтесь с поклоняющимися. Неужели вы будете повелевать людям милость и забывать самих себя, в то время как вы читаете писание? Неужели же вы не образумитесь? Обратитесь за помощью к терпению и молитве (wa-staʻīnū bi al-ṣabri wa al-ṣalāti); ведь она — великая тягота, если только не для смиренных» (2:43-45). Про Мусу в контексте истории Исхода из Египта говорится следующее: «И внушили Мы Мусе и его брату: «Изберите для вашего народа в Мисре дома, и сделайте дома ваши местом молитвы (wa-jʻalū buyūtakum qiblatan), и простаивайте молитву (wa aqīmū al-ṣalāta), — и обрадуй верующих!» (10:87). Другое место, где упоминается вместе упоминаются Муса, молитва и история исхода из Египта – сура 20 «Та Ха»: «Воистину 10, Я — Бог, нет божества, кроме Меня! Поклоняйся же Мне и совершай молитву (wa aqim al-ṣalāt) в Мое воспоминание!» (20:14).
2. Здесь и далее перевод смыслов Корана приведен по И.Ю. Крачковскому [Коран в пер. И.Ю. Крачковсокого 1986].
16 Но не только в контексте пророка Мусы (и критики иудаизма) встречается мотив коллективной молитвы. Ибрахим просит сделать его «выстаивающим молитву» (muqīm al-ṣalāt) и даровать это же благо его потомству (14:40). Из других пророков «выстаивать молитву» было заповедано Исхаку и Йакубу («И даровали ему Исхака и Йакуба, как подарок, и всех сделали праведными. И сделали их предводителями, которые ведут по Нашему повелению, и внушили им делать добрые дела, выполнять молитву (iqāma al-ṣalāti) и приносить очищение, и были они Нам поклоняющимися») (21:73). «Выстаивание молитвы» – важная часть миссии, заповеданной пророку ʻИсе. Согласно кораническому рассказу, в колыбели он сказал: «Я — раб Аллаха, Он дал мне писание и сделал меня пророком. И сделал меня благословенным, где бы я ни был, и заповедал мне молитву и милостыню, пока я живу» (19:30-31). Далее в тексте суры говорится о том, что до пророка ʻИсы и Исмаʻил «приказывал своей семье молитву и милостыню» (wa kāna yaʼmuru ahlahu bi al-ṣalāti wa al-zakāti) (19:55), однако потомки его и других пророков из-за мирских страстей «погубили молитву» (aḍāʻū al-ṣalāta) (19:59). Это выражение, явно противопоставляется устойчивой формуле «выстаивать молитву» (aqāma al-ṣalāta) [Коран в пер. И.Ю. Крачковсокого, 1986, с. 574].
17 Из небиблейских пророков только Шуʻайб описывается в контексте, в котором встречается термин ṣalāt, причем проводится явная параллель между ним и самим Мухаммадом. Мадйяниты, к которым он был послан, восприняли данные через него заповеди как покушение на веру отцов, сказав ему: «О Шуʻайб! Неужели твоя молитва (ṣalātuka) повелевает нам оставить то, чему поклонялись отцы наши, или поступать с нашим имуществом, как мы пожелаем?» (11:87). В последних словах слышится явный рефрен с устойчивой формулой (wa aqīmū al-ṣalāt wa ātū al-zakāt) «выстаивайте молитву и очищайте имущество» (путем выделения из него доли на религиозные нужды), которая встречается в Коране более 25 раз. Упоминание этого обязательного налога наряду с ритуальной молитвой является еще одним свидетельством важности последней для дел общины [Monnot, 1995, p. 925-926].
18 Из этого можно сделать вывод – выполнение коллективной молитвы (наряду в выделением пожертвования из имущества) рассматривалось как прямая и непосредственная обязанность «людей Писания», которую они не выполняют, и с напоминанием о которой и пришел Мухаммад. В подтверждение этому призыв к мусульманам «выстаивать молитву и приносить очищение» в суре 2 «Корова» (2:110) помещен в речь, критикующую христиан и иудеев и отвергающую их претензии на монопольное обладание истиной. В этом же контексте спора с «людьми Писания» ритуальная молитва упоминается и в суре 7 «Преграды»: считающие себя правыми, но не выполняющие божественные предписания общины сменятся другими, покорными, как это уже было не раз до этого. Кара не постигнет только тех, «которые держатся за писание и выстаивают молитву» (alladhīna yumassikūna bi al-kitābi wa aqāmū al-ṣalāta) (7:170). Очень ярко эта же идея описана в суре 98 «Ясное знамение», где о «людях Писания» говорится следующее: «И было им поведено только поклоняться Аллаху, очищая пред Ним религию, как ханифы, выстаивать молитву (wa yuqīmū al-ṣalāta), приносить очищение. Это — вера прямоты!» (98:5). Завершает ряд примеров отрывок из суры 4 «Женщины», где также «людям Писания» вменяется в обязанность перед Богом исполнение коллективной молитвы: «Но твердые в знании из них, и верующие, которые верят в то, что низведено тебе и что низведено до тебя, и выстаивающие молитву (wa al-muqīmīna al-ṣalāta), и дающие очищение, и верующие в Аллаха и последний день, — этим Мы дадим великую награду!» (4:162).
19 Объявление обязательности исполнения ритуальной молитвы для «людей Писания» позволяет рассмотреть следующий контекст использования термина салят в Коране – она, наряду с рядом других критериев, является основанием для того, чтобы считать человека верующим. Так, в суре 6 «Скот» после проповеди, обращенной против тех, кто «свою религию обращает в игру и забаву» (6:70), содержится следующий отрывок: «Скажи: «Поистине, путь Аллаха есть настоящий путь, и нам повелено предаться Господу миров, и приказано: «Выстаивайте молитву и бойтесь Его (aqīmū al-ṣalāta wa ittaqūhu), Он – тот, к кому вы будете собраны!» (6:71-72). В этом отрывке между благочестивым страхом перед Богом (taqwā) и исполнением ритуальной молитвы проводится явная параллель, особенно, учитывая, что этот фрагмент находится как раз середине довольно объемной речи, посвященной именно вопросам веры и неверия, а также истинности пророческой миссии Мухаммада. Далее в той же суре выполнение ритуальной молитвы ставится в один ряд с верой в Бога и загробную жизнь: «И это — книга, которую Мы ниспослали тебе, благословенная, подтверждающая истинность того, что б nыло ниспослано до нее, и чтобы ты увещал мать городов и тех, кто кругом ее; и тех, которые веруют в последнюю жизнь, веруют в Него, и они соблюдают свою молитву (wa hum ʻalā ṣalātihim yuḥāfiẓūna)» (6:92). Завершает суру очень яркий фрагмент, где ритуальная молитва уже сравнивается с благочестием, жизнью и смертью: «Поистине, молитва моя и благочестие мое, жизнь моя и смерть — у Аллаха, Господа миров (inna ̣ṣalātī wa nusukī wa maḥyāya wa mamātī li-Allāhi rabbi al-ʻālamīna), у которого нет сотоварища. Это мне повелено, и я — первый из предавшихся» (6:162).
20 Есть в Коране и фрагменты, где вера напрямую определяется, наряду с другими факторами, выполнением ритуальной молитвы. Например: «Верующие — только те, сердца которых страшатся, когда поминают Аллаха; а когда читаются им Его знамения, они увеличивают в них веру, и они полагаются на своего Господа; которые простаивают молитву (alladhīna yuqīmūna al-ṣalāta) и расходуют из того, что Мы им даровали» (8:2-3). Та же мысль повторяется в широко известном «аяте меча», причем жизнь и безопасность врагам общины Мухаммада гарантированы после покаяния и принятия ислама, зримыми свидетельствами которого является выполнение молитвы и выделение доли имущества на нужды общины: «Если они обратились и выполняли молитву и давали очищение (fa in tābū wa aqāmū al-ṣalāta wa ātū al-zakāta), то освободите им дорогу: ведь Аллах — прощающий, милосердный!» (9:5). Показательно, что формула «если они обратились и выполняли молитву и давали очищение» (fa in tābū wa aqāmū al-ṣalāta wa ātū al-zakāta) используется и далее в тексте суры, где раскаявшиеся и принявшие ислам многобожники, которые начали выполнять ритуальную молитву и выделять имущество, объявляются мусульманами, братьями по религии (ikhwānukum fī al-dīni) (9:11). Эта же мысль звучит далее в этой же суре – верующие объявляются «друзьями друг другу», после чего идет перечисление их признаков, среди которых есть и выполнение ритуальной молитвы: «А верующие мужчины и верующие женщины, — они друзья одни другим: они побуждают к признанному и удерживают от неодобряемого, простаивают молитву и дают очищение, повинуются Аллаху и Его посланнику. Этих помилует Аллах: ведь Аллах — велик, мудр!» (9:71). К этим примерам можно добавить и другой известный аят, ниспосланный после перемены направления молитвы и подчеркивающий социальную ответственность верующего перед другими членами общины: «Не в том благочестие, чтобы вам обращать свои лица в сторону востока и запада, а благочестие — кто уверовал в Аллаха, и в последний день, и в ангелов, и в писание, и в пророков, и давал имущество, несмотря на любовь к нему, близким, и сиротам, и беднякам, и путникам, и просящим, и на рабов, и выстаивал молитву, и давал очищение, — и исполняющие свои заветы, когда заключат, и терпеливые в несчастии и бедствии и во время беды, — это те, которые были правдивы, это они — богобоязненные» (2:177).
21 Важно обратить внимание, что согласно Корану, выполнение ритуальной молитвы без веры, напоказ, не только не способно спасти человека, но и является грехом, заслуживающим наказания. Так, суре 4 «Женщины» мы находим филиппику в адрес лицемерно молящихся: «Поистине, лицемеры пытаются обмануть Аллаха, тогда как Он обманывает их! А когда они встают на молитву, то встают ленивыми, делая вид пред людьми, и вспоминают Аллаха только мало» (4:142). Лицемерие, пренебрежение осознанной верой при совершении молитвы, равнодушие к участи обездоленных – то, что не останется без наказания: «Горе же молящимся, которые о молитве своей небрегут (hum ʻan ṣalātihim sāhūna), которые лицемерят и отказывают в подаянии!» (107:4-7). Последняя цитата вызывает, тем не менее, некоторые затруднения. Сура направлена против оппонентов Мухаммада из числа знатных мекканцев, и потому слово ṣalāt, по мнению ряда исследователей, не может означать ритуальную молитву, которая еще не оформилась в качестве обязательного установления [Monnot, 1995, p. 925]. С другой стороны, жадные и немилосердные мекканские язычники упоминаются в этой суре в качестве сравнения с лицемерами (munāfiqūna), молящимися в присутствии мусульман и пренебрегающими молитвой в их отсутствии. Датировка суры вызывала сомнение у мусульманских ученых [Фролов, 2014, c. 235-236].
22 Наконец, важным аспектом коранического отношения к ритуальной молитве является представление о ее бытовании за пределами мира людей. Так, Сатана стремится отвлечь людей от религиозных обязанностей мирскими забавами, среди которых майсир (гадательная практика, постепенно принимавшая функции азартной игры) и вино: «Сатана желает заронить среди вас вражду и ненависть вином и майсиром и отклонить вас от поминания Аллаха и от молитвы (wa yaṣuddakum ʼan dhikri Allahi wa al-ṣalāti). Удержитесь ли вы?» (5:91). Мы видим, что зловредные сверхъестественные сущности понимают важность молитвы и стремятся отвратить человека от нее. При этом прославление Бога посредством молитвы – обязанность всех творений Бога, среди которых есть и птицы: «Разве ты не видишь, что Аллаха славят, кто в небесах и на земле, и птицы, летящие рядами. Всякий знает свою молитву и восхваление (kullun qad ʻalima ṣalātahu wa tasbīḥuhu). И Аллах знает о том, что они делают!» (24:41). Этот пересекается с кораническим представлением об ангелах, которые непрестанно восхваляют Бога на небесах, и о природных явлениях, славящих Бога (например, 13:13 и др.).
23 ТЕРМИН ṢALĀT В КОНТЕКСТЕ РИТОРИЧЕСКИХ И ЭМОТИВНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ КОРАНА
24 Приведенные выше примеры использования термина ṣalāt позволяют сделать вывод, что выполнение молитвы, обозначаемой этим термином (что бы под этим ни понималось) является одним из важнейших критериев, отличающих верующего от неверного. Обязанность совершать молитву возложена на каждого верящего в Бога человека, как мусульманина, так и христианина или иудея, при этом последние две общины критикуются именно за пренебрежение этой обязанностью.
25 Текстуально призывы к выполнению молитвы отличаются рядом характерных особенностей, призванных оказывать особое влияние на эмоциональное состояние первых слушателей Корана. Так, они обладают формульным характером: регулярно используется устойчивое сочетание aqāma al-ṣalāta («выстаивать молитву»); термин ṣalāt постоянно используется в паре с другим термином, также обозначающим обязанность мусульманина перед общиной (zakāt). Устойчивый характер этих призывов чрезвычайно важен, поскольку формулы, являясь одним из маркеров сакральной речи [Samarin, 1987, p. 88], придают им характер предвечных, исходящих от высших сил установлений, что было характерно и для особенностей восприятия аудитории, к которой обращался пророк Мухаммад [Rozov, 2022]. «Мерная», структурированная речь также приобретает не только эстетическое, но и этическое измерение [Родионов, 2014, с. 52].
26 Оформленные в качеств устойчивых выражений призывы к совершению молитвы передаются как через самого Мухаммада, так и вкладываются в уста пророков прошлого. Последнее обстоятельство связано с тем, что коранический текст имплицитно подразумевает, что его читатель / слушатель отождествляет себя и свое окружение с одной из вводимых самим текстом категории людей: верующими или неверующими [Fudge, 2022, p. 62]. Послания пророков по содержанию (и по форме!) одинаковы, потому что Божья истина вечна, события, составляющие существо их пророческие миссий, постоянно повторяются, ведь ни человеческая природа, ни пути взаимодействия Бога с человечеством не изменились [Stewart, 2000, p. 47].
27 Наконец, использование лексемы ṣalāt имеет ярко выраженное морально-этическое измерение: несмотря на то, что ее выполнение – обязанность, иногда весьма тяжкая, для всех живых существ, она дана человеку в качестве помощи и поддержки. Молитва способно устранить зло, оградить верующего от происков сверхъестественных сущностей. Выполнение молитвы напоказ при пренебрежении обязанностями по отношению к ближним является серьезным нарушением религиозных норм и не может считаться поведением, достойным верующего.
28 ВЫВОДЫ И ОБСУЖДЕНИЕ
29 Коллективная молитва, играя важнейшую роль в идентичности современных мусульман, предстает выполняющей сходные функции и в кораническом тексте. Таким образом, она являлась важным инструментом установления идентичности ранней исламской общины и зримым свидетельством веры в Бога. Сам концепт молитвы (ṣalāt) в кораническом тексте, вне зависимости от хронологии его ниспослания и эволюции этой лексемы в качестве узко-исламского религиозного термина, являлся своего рода «камертоном», задающим критерии веры и неверия. Ритуальная молитва предстает в тексте Корана в качестве маркера принадлежности к общине и служит отправной точкой надлежащего выполнения морально-этических предписаний. При этом фрагменты, в которых молитва описывается в контексте взаимоотношения между Богом и человечеством, представленным различными общинами и посланными к ним пророками, ярким образом отражают особенности риторики и эмотивных особенностей коранического текста, его подчеркнутой «теоцентричности».

References

1. The Quran. Tr. by I.Y. Krachkovsky. Moscow: Nauka, 1986 (in Russian).

2. Oparin D.A. Contemporary Muslim Space in Moscow: North Caucasian Dhikr and Central Asian Religious Practices. Ethnographic Review. 2017. No. 4. Pp. 115–130 (in Russian).

3. Rodionov M.A. Cultural Memory and Measured Speech in the South of Arabia: Hadhramaut. St. Petersburg: MAE RAN, 2014 (in Russian).

4. Rozov V.A. Contextual and Emotive Analysis of the Lexeme dhikr in the Qurʼan. Islamic Studies. 2022. Vol. 13. No. 4 (54). Pp. 61–74 (in Russian).

5. Frolov D.V. Commentary on the Quran. Thirtieth juz’. Vol. 3. Suras 98–114. Мoscow: Vostochnaya Kniga, 2014 (in Russian).

6. Shakhbanova M.M. Ritual Behavior of the Urban Population of Dagestan. Caucasian Science Bridge. 2021. Vol. 4. No. 3 (13). Pp. 18–27 (in Russian).

7. Becker C.H. On the History of Muslim Worship. The Development of Islamic Ritual. G. Hawting (ed.). London & New York: Routledge, 2016. Pp. 49–74.

8. Bowen J.R. Salat in Indonesia: The Social Meanings of an Islamic Ritual. Man, New Series. 1989. Vol. 24. No. 4. Pp. 600–619.

9. Böwering G.P. Prayer. Encyclopedia of the Quran. Vol. IV. Leiden & Boston: Brill, 2004. Pp. 215–230.

10. Denny F.M. Islamic Ritual: Perspectives and Theories. Approaches to Islam in Religious Studies. Tucson: The University of Arizona Press, 1985. Pp. 63–77.

11. Fudge B. Mimesis and the Representation of Reality in the Qurʾan. Non Sola Scriptura: Essays on the Qur’an and Islam in Honour of William A. Graham. B. Fudge, K. Ghanea Bassiri, Ch. Lange, S. Bowen Savant (eds.). London & New York: Routledge, 2022. Pp. 44–65.

12. Ghanea Bassiri K. The Masjid in the Qurʾan. Non Sola Scriptura: Essays on the Qur’an and Islam in Honour of William A. Graham. B. Fudge, K. Ghanea Bassiri, Ch. Lange, S. Bowen Savant (eds.). London & New York: Routledge, 2022. Pp. 66–90.

13. Goitein S.D. Studies in Islamic History and Institutions. Leiden & Boston: Brill, 2010.

14. Hallaq W.B. The Origins and Evolution of Islamic Law. Cambridge: Cambridge University Press, 2004.

15. Henkel H. Between Belief and Unbelief Lies the Performance of Salāt: Meaning and Efficacy of a Muslim Ritual. The Journal of the Royal Anthropological Institute. 2005. Vol. 11. No. 3. Pp. 487–507.

16. Jeffery A. The Foreign Vocabulary of the Qurʼān. Leiden & Boston: Brill, 2007.

17. Kim H.-J. Reformist Muslims in a Yogyakarta Village. The Islamic Transformation of Contemporary Socio-Religious Life. Canberra: ANU E Press, 2007.

18. Monnot G. Ṣalāt. Encyclopedia of Islam, II. Vol. VIII. Leiden & Boston: Brill, 1995. Pp. 925–934.

19. Riaz A. Islam and Identity Politics Among British-Bangladeshis : A Leap of Faith. Manchester: Manchester University Press, 2013.

20. Rozov V.A. Language of Spirits: Parallels Between Rhymed Prose (Sadjʻ) of Pre-Islamic Arabian Soothsayers and Verbal Behavior of Shamans. Siberian Historical Research. 2022(1). No. 3. Pp. 76–96.

21. Rozov V.A. Terms of Personal Prayer in the Qurʼān: a Contextual and Emotional Analysis. Vostok (Oriens). 2022(2). No. 6. Pp. 201–209.

22. Rubin U. Morning and Evening Prayers in Early Islam. The Development of Islamic Ritual. G. Hawting (ed.). London & New York: Routledge, 2016. Pp. 105–129.

23. Samarin W.J. The Language of Religion. An International Handbook of the Science of Language and Society. A. Ulrich, N. Dittmar, K.J. Mattheier (eds.). Vol. 1. Berlin & New York: De Gruyter, 1987. Pp. 85–91.

24. Sinai N. Rain-Giver, Bone-Breaker, Score-Settler: Allāh in Pre-Quranic Poetry. New Haven: American Oriental Society, 2019.

25. Stewart D.J. Understanding the Koran in English: Notes on Translation, Form, and Prophetic Typology. Diversity in Language: Contrastive Studies in English and Arabic Theoretical and Applied Linguistics. Z. Ibrahim, N. Kasabgy, S. Aydelott (eds.). Cairo: American University in Cairo Press, 2000. Pp. 31–48.

26. Torrey C.C. The Jewish Foundation of Islam. New York: Jewish Institute of Religion Press, Bloch Publishing Co, 1933.

27. Tottoli R. Studies in Islamic Traditions and Literature. London & New York: Routledge, 2023.

Comments

No posts found

Write a review
Translate