Смех всегда не только являлся одним из способов коммуникации, но и служил для консолидации общества и самоидентификации его членов. Культура манден и их соседей догонов, как и другие африканские культуры, в этом смысле не составляет исключения. Роль смеха в социуме не до конца изучена; функций у него много, и некоторые из них в разных культурах различаются достаточно сильно. Понять шутки чужой культуры сложно, но без этого невозможно понять саму эту культуру.

Первое, что бросается в глаза в Африке, – большое количество смеющихся людей. Если приезжий европеец владеет местными языками, то нередко он бывает шокирован: африканцы постоянно подшучивают друг над другом, причём, с точки зрения чужака, иной раз очень жестоко. Часть такого общения – ритуальное подшучивание, включенное в так называемое шуточное родство.

<h1 id="text_content_item_3" id="text_content_item_3" class="docx-publication-h1">СИСТЕМА ДЖАМУ И ШУТОЧНОЕ РОДСТВО</h1>

В академической литература <em>senankya</em> упоминается под многочисленными именами. В настоящее время большинство ученых классифицируют это как «шуточное родство», «шутливые отношения» или «шуточный союз» (в англоязычной литературе – “<em>joking</em><em> </em><em>relationship</em>”, “<em>joking</em><em> </em><em>alliance</em>”, “<em>joking</em><em> </em><em>kinship</em>”; во франкоязычной – “<em>parent</em><em>é à </em><em>plaisanterie</em>”). Подобные шутливые отношения встречаются по всей Западной Африке. В Мали – это “<em>senankunya</em>.” В Буркина-Фасо (у моси) – “<em>rakiré</em>”, у сонинке Кот д’Ивуара – “<em>toukpê</em>” или “<em>kalungoraxu</em>”.

Система сенанкуя (шуточного родства) связана с системой джаму, базовым делением общества манден и других народов Западной Африки, которая в наши дни по преимуществу относится к системе родства. Джаму – социальная группа, основанная на представлении об общем предке и происхождении, имеющая профессиональные и брачные ограничения и определенную систему взаимодействия с другими такими же группами. Иногда джаму называют кастами, так как роды связаны с определенным родом занятий, но некоторые этносы также связаны с определенной профессиональной деятельностью: фульбе изначально были скотоводами, бозо – рыболовами и т. д. Сенанкуя может существовать между различными джаму, между двумя этносами, между джаму и этносом, между этносом и профессиональной группой (кастой). К примеру, такие отношения существуют между всеми догонами и джаму Кейта (догоны считают себя младшими братьями Кейта) или между фульбе и всеми кузнецами. Такой вид сенанкуя существует там, где бок о бок живут несколько этносов [Завьялова, 2016]¹.

В целом система сенанкуя призвана предотвращать конфликты между многочисленными этническими, субэтническими, профессиональными (кастами) и другими группами населения Западной Африки. Приведём только два примера. Cами манинка в Ньягассоля (Гвинея, округ Сигири) говорят, что если здесь повсюду живут Кейта и они безусловно из правящего клана, то для них все в этой местности будут сенанку². Основная функция сенанкуя в этом случае – сглаживание и/или предотвращение конфликтов на почве неравенства между традиционной аристократией и основной массой населения. Другой очевидный пример – отношения сенанкуя между фульбе и кузнецами. Поскольку фульбе – скотоводы и едва ли не основные потребители изделий кузнецов, между этими двумя группами возможны споры и конфликты.

Хотя сенанкуя относится по преимуществу к взаимоотношениям между джаму, группы, между которыми возможен такой тип взаимодействия внутри данного этноса, весьма многочисленны. Каждый манден может принадлежать сразу к нескольким таким группам³:

<ul class="docx-publication-list"> <li>джаму и возрастной класс;</li> <li>профессиональные сообщества (частично совпадают с джаму);</li> <li>сообщества охотников (<em>donsow</em>), фетишеров (<em>somaw</em>) и др.;</li> <li>тайные общества (<em>Комо</em>, <em>Коре </em>и т.д.).</li></ul>

Относительно недавно появилась группа более высокого порядка, объединяющая всю систему, значимая для манден: это религиозная общность, мусульманская умма.

К сенанкуя примыкают другие виды шуточных взаимоотношений, которые существуют между кровными родственниками и свойственниками:

Шуточные отношения между кросс-кузенами – <em>kanimɛya</em> (или <em>kanimɛ</em><em>tulon</em>⁴). Можно предположить, что этот вид шуточного родства помогал сглаживать сложности в традиционной системе наследования, которое происходило между братьями и их сыновьями (подробнее см. [Мисюгин, 1983]). К тому же кросс-кузены часто растут в одной семье, и общение между ними не менее интенсивно, чем с родными братьями и сестрами.

Отношения между младшими братьями мужа и женой (т. е. речь идёт уже о свойстве) и между младшими братьями и сестрами жены и мужем – <em>nimɔgɔya</em> (или <em>nimɔgɔnintulon</em><em>)</em>. Такие отношения позволяют братьям и сестрам одного супруга выступать посредниками в жизни супружеской пары. Они разрешают возможные конфликты, а также снимают напряженность в отношениях с возможными конкурентами в браке [Doumbia, 2002, p. 29]. Возможно, такие отношения облегчают переход жены к младшему брату мужа в случае смерти последнего. Это происходит в том случае, если женщина хочет остаться со своими детьми, т. е. в семье мужа. Тут нелишне будет упомянуть о том, что во время свадьбы дружки жениха и подруги невесты поют насмешливые, довольно фривольные и даже грубые куплеты (частушки) для молодых, что, по мнению носителей, может снять напряжение во время первой брачной ночи у молодых.

Шутливые отношения между членами одного возрастного класса <em>filankulu</em> (те, кто вместе прошел обрезание). Согласно Хартии Курукан Фуга, люди, рожденные в течение трех лет подряд, или предположительно того же возраста относятся к одной возрастной группе, и между ними должны быть отношения, основанные на уважении, терпимости и взаимопомощи, без учета пола, возраста.

Между бабушками (<em>mɔ̀muso</em>) и дедушками (<em>mɔ̀kɛ</em>), с одной стороны, и внуками (<em>mɔ̀den</em>) – с другой. У манден старики не только приглядывают за внуками, но и дают им задания по дому и следят за их выполнением [Cɛ Sigidamaw, 1989, p. 25–28<strong>]</strong>. С ними в семье дети контактируют больше всего. Возраст бабушек и дедушек требует максимального уважения, и шуточные отношения позволяют сделать общение более доверительным и простым.

В целом отношения по шуточному родству одинаковы у всех западноафриканских народов. Но есть и оттенки – так, у догонов существуют, по крайней мере, две степени шуточного родства (на яз. тенкан <em>boinjangu</em>): «<em>par</em><em> </em><em>fraternit</em><em>é</em>» (по кровному родству, по братству) и «<em>par</em><em> </em><em>voisinage</em>» (по соседству)⁵. К первому типу относится сенанкуя с бозо, малинке и с некоторыми семьями Кулибали (бамана). Согласно одной из весьма многочисленных легенд о возникновении этих отношений, <em>«некогда два брата шли из </em><em>“</em><em>Страны манде</em><em>”. </em><em>По пути младший брат от голода и лишений совсем выбился из сил и сказал старшему, что дальше идти не может. Тогда старший срезал со своей ноги кусок мяса, приготовил е</em><em>го</em><em>, и накормил младшего. После этого братья пошли дальше, и пришли к тому месту, где теперь находится г.</em><em> </em><em>Мопти. Там старший остался, чтобы заняться ловлей рыбы, а младший отправился дальше, чтобы найти место, пригодное для земледелия. Он обосновался на скалах Бандиагара</em><em>. Через год у младшего брата родился сын. По древнему обычаю, он привёл своего первенца к старшему брату, чтобы тот воспитывал его в своей семье. К тому времени и у старшего появился первенец. Прошёл ещё год. Младший брат отправился к старшему, чтобы навестить своего сына. Но когда он пришёл, то своего сына не нашёл. Тот умер. Старший брат отвёл младшего на могилу его сына, и рассказал, что вместе с племянником похоронил живьём своего первенца…»</em>⁶<em>.</em>

Второй, «соседский» вариант шуточного родства у догонов распространяется на фульбе, туарегов и арабов (мавров). Несколько особняком стоит шуточное родство с сонгаями, которое, согласно легенде, возникло во времена империи Сонгаи после того, как догоны и сонгаи вместе сражались против общего врага (информант Бокари Гиндо, Бамако, д. Энде), но детали этой истории неизвестны.

Следует специально отметить, что у догонов институт шуточного родства продолжает расширяться и в наши дни: так, «тамашек» (туареги) и «арабы» (мавры) впервые были названы сенанку догонов только в анонсе II Фестиваля культуры догонов Огобанья (конец января 2016 г.). Что касается фульбе, то ещё в XX в. отношения между ними и догонами были далеко не мирными – в д. Энде, например, показывают пещеры, куда люди прятались во время нападений воинственных скотоводов. Конфликты между догонами и фульбе всё ещё не ушли окончательно в прошлое – но в тех деревнях, где бывал П.А. Куценков, отношения между ними были вполне дружескими, а иной раз и родственными.

Шуточные отношения между отдельными группами догонов выглядят несколько иначе, чем у манден, – так, догоны не знают тайных обществ, а их клановые имена, «тиге», не являются полной аналогией джаму у манден⁷. Кроме того, каждая догонская деревня и даже каждый квартал обладают своими, только для них характерными, историческими преданиями. Поэтому авторы ограничатся описанием (причём, наверняка неполным) отношений по сенанкуя в д. Энде (Регион Мопти, округ Банкасс, сельская коммуна Кани-Бонзони) и в некоторых соседних деревнях, расположенных в округах Банкасс и Бандиагара.

Всё население деревни Энде носит тиге Гиндо, но делится на несколько кланов, между которыми и существуют отношения по шуточному родству. Следует учесть, что у догонов клановые имена нередко не совпадают с названиями кланов, что создаёт определённые сложности в классификации этих отношений:

-клан Гуруван (клановое имя Яссанга) связан по <em>boinjangu</em><em> </em>с кланом Торо (клановое имя Сагу) из квартала Энде-Торо (или Энде-Тооро). Это объясняется тем, что, согласно устной традиции, в X–XII вв. они вмести пришли из деревни Сонингхе, расположенной в 8–9 км к северу от Энде на Нагорье Бандиагара;

-с тиге Коссоге клан Гуруван связан не по шуточному родству, но кровнородственными отношениями, поскольку и те, и другие вышли, согласно устной традиции, из одной и той же деревни Сонингхе: вероятно, Гуруван до прибытия в Энде Гиндо носили тиге Коссоге;

-клан Кене (клановое имя Кене) из квартала Огоденгу связан по <em>boinjangu</em><em> </em>со со всем кварталом Гиранканда («Новые дома») – в конце XV–XVI вв. они вместе пришли из деревни Кани-На (Кани-Бонзон) через лежащую в 4–5 км к западу от Энде деревню Валиа;

-клан Оро (клановое имя Оро) из квартала Энде-Во связан родственными отношениями со всеми «людьми Тенгу» (т.е. говорящими на яз. тенкан), но по шуточному родству – только с кланом Кене и кварталом Гиранканда, поскольку все они пришли из деревни Кани-На (Кани-Бонзон).

Сейчас имена джаму превращаются в обычные, привычные нам фамилии. По крайней мере, в Гвинее эта система уже не определяет порядок взаимоотношений, родственных и профессиональных связей. В городах молодежь забыла своих тотемных животных, которых нельзя убивать и употреблять в пищу, и первопредков, от которых пошли джаму. Отступают даже брачные запреты и предпочтения. Нормы сенанкуя оказались более устойчивыми, хотя их первоначальный смысл тоже уже утерян – теперь большинство воспринимают их просто как шутки. Рискнём предположить, что именно утеря значимости и позволяет системе сенанкуя выживать (как, например, и сказкам)⁸.

Имеются сведения, что шутливые отношения между членами одного возрастного класса (<em>filankulu</em>) сейчас выходят за рамки формальных возрастных групп и распространяются на отношения между однокашниками или на тех, кто вместе пережил трудные времена или испытания (в больнице, тюрьме, армии и т. д.). Тем не менее в деревнях, которые остаются в Гвинее цитаделями традиций, О.Ю. Завьяловой говорили именно об отношениях внутри одного возрастного класса. Связано это, возможно, с тем, что в городах и в некоторых деревнях обрезание как обряд уже исчезло: операцию проводят в больнице в младенчестве. Это неминуемо ведет и к исчезновению отношений шуточного родства между <em>filan</em> (представителями одного возрастного класса) в изначальном виде. А такого рода отношения неизбежно перейдут, как и говорил Сириман Куяте [Kouyaté, 2003, p. 55–56], в сферу общения между людьми, которые долго принадлежали к какой-либо одной закрытой группе (однокашники, сослуживцы и т. д.), что существует во многих других культурах. И в России, например, бывшие одноклассники называют друг друга кличками или по фамилиям, что дает ощущение закрытого сообщества.

<h1 id="text_content_item_26" id="text_content_item_26" class="docx-publication-h1">ШУТКИ И ШУТЛИВЫЕ ОСКОРБЛЕНИЯ</h1>

Но как выглядят реальные отношения по шуточному родству, какова «механика» этих бесконечных шуток, провокаций и взаимных оскорблений? В центральной части Мали хорошим примером таких шуток является взаимодействие между догонами и бозо. Когда бозо встречается с догоном, он обязательно скажет, что тот, в силу своей этнической принадлежности, ничего не может сделать по-человечески и не умеет ни плавать, ни ловить рыбу, поскольку живёт на скалах без воды. Догон ответит, что бозо – его раб, и обязательно обзовёт того «рыбой». Представитель народа сонгаи будет издеваться над догоном, называя его «жителем скал», потому что многие деревни догонов находятся на скальном уступе Бандиагара. Догон будет дразнить сонгаи, называя его «жителем песка» (те живут на границе Сахары).

Сейчас шуточное родство начало распространяться на взаимоотношения представителей различных конфессий. Мусульманин может подшучивать над христианином, обзывая того алкоголиком, а христианин может подшутить над тем, что муэдзин слишком громко кричит по утрам. Некоторые межконфессиональные шутки могут, с точки зрения неподготовленного зрителя, принимать весьма опасную форму: так, однажды П.А. Куценков был свидетелем того, как христианин-догон с самым задумчивым видом поинтересовался у мусульманина-бамана, принимают ли в ислам только идиотов, или же идиотизм прикладывается к исламу как необходимое дополнение к шахаде. Вместо того чтобы оскорбиться, мусульманин попросил объяснить ему, на чём основано такое мнение. Догон ответил, что ислам – единственная религия, где прихожанам надо пять раз в день напоминать о необходимости молиться. Все присутствовавшие при этом диалоге дружно расхохотались.

Интересно отметить, что к европейцам часто также относятся как к партнёрам по шуточному родству. Над ними принято подшучивать, потому что в подобных диалогах доминирует тот, кто ниже по статусу; к тому же европейцы не умеют быстро реагировать на такие шутки. Их (в Мали и Гвинее по преимуществу французов) шутливо называют <em>tùbabu</em><em> </em>(от арабского: <em>tabib</em>, «доктор»). Есть у этого слова и ещё одно значение, которое не встретишь в словарях, – «дурак». Но если у европейца или любого неафриканца есть джаму, то он становится полноправным участником в пикировках шутками, и <em>tùbabu</em> его уже не дразнят (часто при знакомстве малийцы спрашивают, есть ли у вас «малийское имя»). Дети, если думают, что у европейца нет джаму, также будут его дразнить. Но с обладателем джаму они связываться не будут: здесь уже вступает в силу сенанкуя со своими законами. Тот же эффект производит даже самое поверхностное знакомство с местным языком: так, незнакомые дети в Мали начинали с криками скакать вокруг участников малийской экспедиции ИВ РАН, обзывая их <em>tùbabu</em>; но после того, как П.А. Куценков рявкал: «<em>a</em><em>n</em><em> </em><em>tɛ tùbabu</em><em> </em><em>ye</em><em>, </em><em>irisi</em><em> </em><em>de</em><em> </em><em>don</em> (<em>мы не тубабу, </em><em>русские </em><em>мы</em>)», они заметно смущались и вели себя так, как и подобает благонравным малийским детям. Максимум, что они себе могли позволить, – назвать их «<em>an</em><em> tubabu</em> (<em>наши белые</em>)».

Как уже говорилось выше, сенанкуя вовсе не является единственной системой шуточных отношений. Скорее, это их самый распространенный и часто практикуемый тип. Ещё со времен образования империи Мали общество манден представляет собой сложную структуру с большим количеством взаимосвязей и сложной схемой взаимоотношений, снимающих любые возможные конфликты, как межэтнического свойства, так и внутрисемейные. Подшучивание наряду с возрастной и клановой иерархией и строгими запретами на брак между определенными группами играет в них очень важную роль. Юмор пронизывает всю общественную жизнь малийских и гвинейских городов и деревень. На каждом шагу в Конакри, Бамако или Сегу можно видеть, как женщины подшучивают над мужчинами своего возраста или младше, как подшучивают друг над другом мужчины. С шутками по сенанкуя можно столкнуться на почте, в министерских кабинетах и жандармерии: после того, как правительственный чиновник или офицер узнают о том, что у европейца есть малийское или гвинейское имя, ему надлежит быть начеку и приготовиться к быстрому ответу на шутки. Разница в социальном статусе тут не то, что не является помехой, она даже способствует потоку западноафриканского остроумия. В январе 1999 г. О.Ю. Завьялова была свидетелем того, как в ду (<em>du</em>–дом, домовладение) вождя в д. Ньягассоля, где она жила, к вождю деревни из джаму Кейта утром приходил глава семьи гриотов Куяте и требовал дать ему риса, так как Кейта обязаны их кормить. Разумеется, вождь не мог отказать своему гриоту и сенанку Куяте. Но тот потребовал риса и для О.Ю. Завьяловой, поскольку она в Гвинее тоже Кейта, и при этом захохотал. Надо отметить, что семья гриотов сегодня намного богаче большинства семей Ньягассоля и рис им не был нужен: это была игра и поддержание традиции, т. е. исполнение прямых обязанностей касты гриотов.

Не менее любопытный случай произошёл с П.А. Куценковым 8 января 2020 г. в расположении V легиона Жандармерии Республики Мали в г. Севаре (регион Мопти): участники малийской экспедиции ИВ РАН были задержаны на границе Страны догонов на блокпосте Гундака⁹. Их заподозрили в пособничестве джихадистам и подвергли многочасовым допросам¹⁰. Чтобы снять напряжение, П.А. Куценков упомянул о том, что у него есть малийское имя – Ансума Гиндо. Но следователь сделал вид, что не услышал этого, так как в противном случае он вынужден был бы перейти на совершенно иной уровень отношений, разумеется, совершенно неуместный в ходе следственных действий (тут надо отметить, что на настоящих джихадистов все эти правила не распространяются – с ними обращаются соответствующим образом). Показательно, что, как только подозрения были сняты, на П.А. Куценкова обрушился поток самых доброжелательных издевательств (впрочем, и он в долгу не остался – если жандармы упражнялись в остроумии по поводу того, что только недоумки-тубабу могли влипнуть в подобную историю, то П.А. Куценков прозрачно намекал на то, что принять участников экспедиции за джихадистов могли только люди, начисто лишенные малейших признаков интеллекта).

Как правило, шутки, используемые в сенанкуя, основаны на стереотипах, связанных с едой, одеждой, обычаями, поведением, образом жизни, – высмеивается все чужеродное и непонятное. Иными словами, предметом насмешек в первую очередь являются основные различия в образе жизни разных этносов. Так, в Буркина Фасо представителей народа самбла дразнят как едоков арахиса и картофеля (манинка в Гвинее другие народы также называют едоками арахиса, так как арахис у них является одним из основных ингредиентов в пище, и готовят они из него замечательно вкусные блюда), дьюка – ворами (так как они занимаются торговлей), бозо – жаровнями для гусениц, лоби – грубыми любителями пшенного пива и собакоедами, и т. д. В Мали при встрече с бозо догон не преминет упомянуть, что они едят собак. «<em>Бозо высмеял осно</em><em>вную пищу догонов, а </em><em>именно просо</em><em> и крокодил</em><em>ье мясо</em>¹¹<em>, как корм для лошадей; </em><em>а</em><em> догоны отве</em><em>ча</em><em>ли ему</em><em>, что бозо </em>–<em> это</em><em> рыба, которая гуля</em><em>ет</em><em> по суше (намекая на</em><em> то, что они ничего не умеют</em><em>,</em><em> кроме рыбной ловли</em><em>). </em><em>Бозо обвинил духовного вождя догонов в том, что он никогда не умывается </em>–<em> его облизывает змея (имеется в виду культ Лебе); догон же обзывает </em><em>бозо “водяной грязью»”</em><em>,</em><em> которая создала империю водяных духов (джине)</em>», – писал, ссылаясь на труды Марселя Гриоля, Тревор Х. Дж. Маршан<em> </em>[Marchand, 2003]. Бамана и манинка, смеясь над фульбе, называют их пожирателями бобов, а бозо – сухопутной рыбой. <a target=_blank href="https://www.culturesofwestafrica.com/glossary/bambara/"><span style="text-decoration: underline;">Бамана</span></a>  может сказать фульбе, что тот бесполезен без хозяина¹². Подобные шутки и подшучивания возможны при общении между различными джаму, однако они в меньшей степени основаны на различиях в еде, традиции или образе жизни – скорее, тут дело в социальном статусе и особенностях профессий. Траоре может сказать Конде, что тот такой обжора, что не может провести рамадан без того, чтобы у его ног не скопилась слюна. Когда дразнят друг друга представители различных джаму, чаще всего можно услышать: «Ты не умеешь работать!» или «Ах, ты мой раб», «Тебе нельзя доверять, потому что ты вор».

Шутки могут быть как словесные, так и шутки-действия, то есть могут разыгрываться небольшие сценки, где каждый исполняет свою роль. Такого рода шутки возможны даже во время похорон: кузнецы могут преградить дорогу похоронной процессии фульбе, не разрешая тем пройти, пока фульбе не дадут им денег. Аналогичным образом внуки требуют подарки, прежде чем разрешить похороны своих дедушек или бабушек. 

Тех, кто незнаком с обычаями манден, могут удивить подшучивание и словесный поединок во время похорон. «<em>Я присутствовал на похоронах, </em><em>когда представители</em><em> </em><em>г</em><em>урунси украл</em><em>и</em><em> гроб с умершим </em><em>б</em><em>исса. Они попросили семью принести арахис покойному</em><em>. </em><em>Гурунси постоянно </em><em>издеваются над </em><em>б</em><em>исса, </em><em>якобы потому</em><em>,</em><em> что те едят много арахиса</em><em>»</em><em>. «Увидев это впервые</em><em>,</em><em> я сначала немного смутился. Но мой отец объяснил мне, что такова </em><em>традиция</em>», – рассказывал 22-летний Парфе из Буркина-Фасо. Также во время похорон одного из гурунси друзья покойного из народа бисса потребовали собачью голову в залог гроба (также намекая на то, что последние едят собак) [<strong>Rambaud</strong><strong>, 2004</strong>]. Разумеется, подшучивание на похоронах можно встретить отнюдь не повсеместно, однако достаточно часто. Некоторые группы в Буркина-Фасо в шутку обвиняют друг друга в убийствах, когда кто-то умирает. Считается, что таким образом снимается страх потери близкого, страх смерти. Похороны не становятся столь трагичным событием, и такое поведение помогает близким пережить потерю.

<h1 id="text_content_item_35" id="text_content_item_35" class="docx-publication-h1">ЗАПРЕТЫ И ОГРАНИЧЕНИЯ</h1>

Но, несмотря на почти безраздельное господство шуточных отношений в Мали, Гвинее и Буркина-Фасо, вряд ли увидишь, как дразнят глубоких стариков. Подшучивание также не распространяется на инвалидов. Нельзя смеяться и над болезнями. Но главное – ни в коем случае нельзя дурно отзываться о предках! В этом отношении показательна история, участником которой стал – по незнанию – П.А. Куценков. Так, однажды в разговоре с Бокари Гиндо и его дядей Сейду (Жюстеном) Гиндо (д. Энде, квартал Огоденгу, клан Гуруван) он неудачно пошутил: в устном историческом предании клана Гуруван из квартала Огоденгу деревни Энде упоминается некто Андумере, который первым пришёл на то место, где впоследствии была основана деревня (перевод и комментарий см.: [Куценков, 2019]). Этот самый Андумере, с нашей точки зрения, отличался, мягко говоря, не совсем адекватным поведением: колдовал, воровал лошадей, мучал животных, разрывал животы беременным женщинам и т. д. И вот в разговоре со своими друзьями П.А. Куценков назвал его «жутким типом (<em>un</em><em> </em><em>type</em><em> </em><em>terrible</em>)». Те обиделись – ведь Андумере был их предком, а П.А. Куценков, как им было известно, о малийском этикете имел некоторое представление. Потом ему стоило усилий загладить эту неловкость. Тем не менее про стариков, инвалидов и сумасшедших рассказывают анекдоты. Но это шутки безличностные, никого конкретно не оскорбляющие.

Есть и другие запретные темы: не шутят над родителями своего сенанку, категорически нельзя оскорблять мать партнера по шуткам, нельзя шутить над ней, шутить над физическими изъянами человека, над брачными запретами, вообще нельзя оскорблять человека, делать ему больно. Нельзя доводить дело до проявления агрессии, драки. Если обмен такого рода шутками становится агрессивным, виновник может подарить <a target=_blank href="https://www.culturesofwestafrica.com/ode-kola-nut/"><span style="text-decoration: underline;"> орехи</span></a>  кола, символы мира, чтобы попросить прощения.

Как правило, всегда есть легенда или история, объясняющая возникновение такого союза по сенанкуя, обычно в основе будет лежать конфликт предков (см., например, прим. 5). Естественно, основная функция такого рода подшучивания – снятие напряжения во взаимоотношениях профессионально пересекающихся групп, живущих рядом, но нередко ведущих различный образ жизни; родов, имеющих общую историю взаимоотношений; социально неравных групп, и т.д. Но роль сенанкуя не только в этом: очевидно, эта традиция позволяет чувствовать себя свободно даже с чужими и незнакомыми людьми, налаживать общение, чувствовать всегда себя частью какой-то группы и просто повеселиться, психически расслабиться. К тому же такого рода шутки тренируют речь и сообразительность. Это маленькие соревнования в словесности. В Буркина-Фасо существует даже Ассоциация по развитию шутливых отношений (<em>L</em><em>’</em><em>A</em><em>sso</em><em>ciation</em><em> </em><em>pour</em><em> </em><em>la</em><em> </em><em>promotion</em><em> </em><em>de</em><em> </em><em>la</em><em> </em><em>parent</em><em>é à </em><em>plaisanterie</em>).

<h1 id="text_content_item_39" id="text_content_item_39" class="docx-publication-h1">ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ШУТОЧНОЕ РОДСТВО В НАШИ ДНИ</h1>

В наше время смеховые традиции получили продолжение в сатирических постах в социальных сетях и в журналах вроде <em>Journal</em><em> </em><em>du</em><em> </em><em>jeudi</em> (сатирический еженедельник, издававшийся в  <a target=_blank href="https://fr.wikipedia.org/wiki/Burkina_Faso"><span style="text-decoration: underline;">Буркина-Фасо </span></a> <span style="text-decoration: underline;">в </span>1991–2016 гг.). Журнал использовал шутки и сами шутливые отношения по сенанкуя, в частности, для критики властей. На Ютьюбе можно встретить большое количество юмористических сценок на бамана и французском, этот жанр очень популярен в Мали и соседних государствах. К слову, в Буркина-Фасо ясно осознается ценность сенанкуя как фактора, обеспечивающего мирные отношения между разными этническими группами [Konkobo, 2013].

Как отметил в 2018 г. П.А. Куценков, институт сенанкуя в Мали не только выжил, но и оказал заметное, причём позитивное, влияние на современную политическую культуру страны [Куценков, 2018, с. 100]. В ходе развития конфликта на северо-востоке страны сенанкуя получила особую роль. По глубокому убеждению авторов, основанному на наблюдениях, сделанных в ходе многочисленных экспедиций ИВ РАН в Мали, именно эти отношения не позволяют <em>конфликту</em> в Стране догонов перейти в <em>полномасштабную гражданскую войну</em> всех против всех. В самой Республике Мали это прекрасно осознаётся: так, Карамого Фабла Думбия¹³ из Мали предлагает задействовать традицию сенанкуя в решении сегодняшнего конфликта между фульбе и догонами. Он считает, что, поскольку ни один догон не может отказаться от посредничества бозо, так же как и фульбе от посредничества кузнецов, необходимо создать комиссию, состоящую исключительно из бозо, манинка и кузнецов, для склонения к диалогу конфликтующих сторон. «<em>Настоящие фульбе и догоны никогда не откажутся от решений этой комиссии</em>», – считает он [Doumbia, 2019]. Отметим, что до сих пор все проблемы у бамана, манинка и соседних народов традиционно решают посредники. В 1999 г., когда случился небольшой конфликт в Баланинкоро (Гвинея, округ Сигири) на границе с Мали (скот со стороны Мали перешел границу и потоптал поля жителей деревни), для решения проблемы собрали независимую комиссию, в которой как лицу незаинтересованному предлагали участвовать и О.Ю. Завьяловой.

Учитывая огромную роль традиций в жизни манден и соседних народов, такие системы, как сенанкуя и джаму, и сегодня должны быть задействованы в решении конфликтов, как социальных, так и межэтнических.

Как видно из нашего краткого обзора, институт шуточного родства в Мали, Гвинее и Буркина-Фасо не только выжил, но и оказался способным вжиться в современную политическую культуру. Важно отметить, что его влияние и на политическую, и на социальную жизнь западноафриканских обществ является самым позитивным: именно сенанкуя не даёт конфликтам принимать крайние формы.