Культурное наследие любой страны является ее важным имиджевым ресурсом и инструментом ее культурной дипломатии. Чем богаче наследие, тем шире поле для международного сотрудничества и утверждения своих позиций в мире через культурное влияние. Однако в отношении Исламской Республики Иран, уже больше сорока лет ведущей свою независимую политику, все не так однозначно. Призыв рассматривать Иран как культурное достояние всего мира, а не только как страну победившего ислама берет истоки в начале 1990х гг., когда, оправившись от революционных потрясений и ужасов «навязанной войны» с Ираком, ИРИ начала искать выход из международной изоляции и выстраивать новую парадигму отношений с внешним миром. Именно тогда, строго придерживаясь основных культурно-политических постулатов ислама, введенных после революции 1979 г., руководство ИРИ признало необходимость скорректировать некоторые положения своей культурной политики, тесно связанной с внешнеполитической доктриной страны. Радикальный призыв к экспорту исламской революции еще самим ее вождем Р.М.Хомейнив конце 1980-х гг. был заменен на «экспорт исламской культурной революции». В период прагматичной дипломатии президента А.А. Хашеми-Рафсанджани (1989–1996) внешнеполитический лозунг был скорректирован на «экспорт культуры исламской революции». С приходом к власти президента С.М. Хатами (1997–2005) дипломатами стал использоваться лозунг «экспорт ирано-исламской культуры». «Фактически в конце 1990-х гг. в Иране произошла смена внешнеполитической парадигмы, культурная составляющая временно стала доминантой нового государственного курса»[Юртаев, 2012, с. 187].«Сегодня правящая элита ИРИ отчетливо осознает значимость “культурного наследия” в жизни общества и активно использует его во внутренней и внешней политике, в частности, в регионе стран Западной и Центральной Азии» [Кляшторина, 1998, с. 122]. Амбиции Ирана основываются не только на его исключительном географическом положении, 85-миллионном населении, растущей, несмотря на санкции, экономической и военной мощи, позволяющей участвовать в геополитических конфликтах (в Ливане, Сирии, Ираке, Йемене). Все более важное место во внешней политике ИРИ занимает концепция «Большого Ирана», выходящего далеко за географические и временные рамки современной ИРИ. И в этой концепции ведущая роль принадлежит богатейшему культурному наследию страны, которое рассматривается как важный фактор «мягкой силы» Ирана. «Учитывая историческую роль Ирана в регионе “Большого Ирана” (охватывающего Кавказ, Западную Азию, Центральную Азию и части Южной Азии), страна имеет потенциал проявлять мягкую силу к “естественному рынку” (как это было в прошлом) и продвигать свои национальные интересы» [Sadeghi, Hajimineh, 2019, p. 221].

МЯГКАЯ СИЛА КАК ОБРАЗЕЦ ТВЕРДОЙ ПОЗИЦИИ

В иранской экспертной среде термин «мягкая сила» стал широко использоваться уже в первом десятилетии ХХI в., а труды американских классиков по этой теме переводятся и изучаются в университетах[Gahramanpur, Eftehari, 2015]. Иранские авторы с уважением говорят об основателе этого термина: «Джозеф Най, один из самых выдающихся исследователей международных отношений, представил термин “мягкая сила” как способность продвигать интересы и приоритеты, использование ценных, но нематериальных активов, таких как привлекательность, культура, политические ценности и учреждения, а также законная и моральная политика. Книга Ная под названием “Парадокс американской силы” представляет два лица США, включая жесткую силу (армию и службы безопасности) и мягкую силу (убеждение и привлечение)»([Nye2002], цит. по: [Sadeghi,Hajimineh,2019, р.217]).Не обойдена вниманием иранских экспертов иразработанная им же «умная сила», которая определяется как «способность актора объединять элементы жесткой и мягкой силы таким образом, чтобы они взаимно усиливали друг друга и позволяли ему эффективно и результативно продвигаться к своей цели» [Wilson, 2008]. …«Разумное сочетание мягких и жестких сил, в соответствии с региональным и международным контекстом, является секретом успешного лидера»([Wilson, 2008],цит. по: [Sadeghi, Hajimineh, 2019, р. 217–218]). Понятия «мягкая сила» и «мягкая война» прочно вошли в лексикон духовного лидера Ирана Али Хаменеи. Еще в 2002 г., говоря о стратегиях безопасности страны, он подчеркивал, что «слово, сказанное мудрым человеком в мягкой битве, проникает в сердце врага и уменьшает его силу так же, как осколки и пули на войне»[Eivazi, Parsa, 2013, р. 51]. В 2015 г. Хаменеи обратил внимание на то, что «киберпространство – это необычайно мягкая сила в разных сферах – в культуре, политике, экономике, образе жизни, вере и этике. И оно должно быть надлежащим образом и точно спроектировано для эффективного присутствия в нем ИРИ и обеспечения интеллектуальной и моральной безопасности общества»[KHAMENEI.IR, 2015]. На встрече с командирами КСИР 23 августа 2016 г. рахбар назвал в качестве компонентов «мягкой силы» Исламской Республики Иран «рациональную веру в идеалы революции» и «абсолютное недоверие глобальным гегемонистским силам, возглавляемым США» [KHAMENEI.IR, 2016]. Исламская Республика Иран с 1979 г.«идет незападным путем и опирается на традиционные ценности, сочетая их с принципами демократии и сохраняя свою политическую идентичность»[Дунаева, 2018, с. 187]. Несмотря на достаточно сильную иранофобию во многих странах, иранские эксперты не без основания полагают, что «политика иранской мягкой силы может восприниматься как образец в исламском мире из-за ее посылов и ценностей»[Sadeghi, Hajimineh, 2019, p. 217]. Вот какими видит «три столпа иранской мягкой силы» молодой турецкий исследователь Е.Тандемир:

• В первую очередь это история и культура 7-тысячелетней цивилизации, которая оказала влияние на соседние регионы. В этом же контексте туристические и культурные мероприятия являются другими важными источниками. Язык фарси имеет общие корни со многими другими языками, включая турецкий, хинди, урду, армянский, грузинский, суахили и другие. Пять миллионов иранцев в диаспорах также играют значительную роль в распространении иранской культуры через иранские рестораны, товары, песни и другие вещи.
• Вторая опора – политические ценности. Иран представил уникальную политическую модель, которая вытекает из гибридной политической системы Ирана и воплощает концепцию «религиозной демократии». …Эта модель представляет собой замену традиционным системам и привлекательна для религиозных мусульман.
• Третьим столпом мягкой силы Ирана является его внешняя политика. В Конституции ИРИ закреплены исламские принципы внешней политики – братская приверженность всем мусульманам и полная защита угнетенных во всем мире. Эти принципы считаются основой мягкой силы Ирана[Tandemir, 2017, p.4].

«Мягкая сила» ИРИ стала проявлять себя сразу после Исламской революции, плавно переходя в «умную» для осуществления на практике экспорта ее идей силами КСИР. Создатель первой в мире Исламской республики аятолла Хомейни обращал свой призыв не только к соотечественникам: «Восстаньте, народы мусульманских стран, угнетенные и мусульмане всего мира! Боритесь за свои права! Не бойтесь пропагандистской истерии сверхдержав и их послушных агентов. Изгоните из своих стран преступных правителей, которые отдают плоды вашего труда вашим врагам и врагам ислама. Правоверные, сами берите власть в свои руки и объединяйтесь под славным знаменем ислама» [Хомейни, 1999,c. 98]. Вождь исламской революции в Иране придавал огромное значение борьбе с культурным влиянием стран «нечестивого Запада» и «атеистического Востока» (СССР). Хомейни подчеркивал, что «культура, навязанная народу извне, по определению является паразитической, оружием более смертельным, чем какое-либо другое, даже хуже пушек и танков»[Хомейни, 1999 (2), с. 243]. При этом особая роль им отводилась пропаганде идей Исламской революции в ИРИ за пределами Ирана: «Осуществление пропаганды – задача не только Министерства исламской ориентации, но и обязанность всех ученых, писателей и творческих работников»[Хомейни, 1999, с.67].

КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ЭВОЛЮЦИЯ ПОНЯТИЯ «КУЛЬТУРА»

Важно отметить, что в первое революционное десятилетие «культура 7-тысячелетней цивилизации» отнюдь не являлась столпом иранской «мягкой силы». Понятие «культурное наследие» («мирасе фарханги»), которое при шахе было главной составляющей национальной идентичности, было кардинально пересмотрено [Кляшторина, 1990, с. 66]. Неслучайно в 1979 г. Министерство национальной ориентации было переименовано в Министерство исламской ориентации. Придя к власти, шиитское руководство направило идеологические приоритеты Ирана в сторону исламизации всех сторон жизни страны. «Сразу после победы исламской революции имам Хомейни указал, что она должна отвечать на угрозы, опираясь на религиозные принципы. Культурная революция, будучи народным, сознательным и рациональным движением, поставила заслон на пути культурной зависимости от колониальной культуры. Переход на исламскую ориентацию в университетах, как отмечает рахбарХаменеи (1991), был важнейшим шагом по укреплению веры в идеалы Исламской республики и защите своей культуры от внешних угроз» [Esfandiyar, 2019, с. 143]. Российские иранисты видели ситуацию с другого ракурса: «Культурная революция», объявленная в 1980 г. имамом Хомейни, «была направлена на создание новой, самобытной иранской культуры, пропитанной духом ислама и базирующейся на мусульманских традициях при полном отрицании культурного наследия Ирана, включая и то, что было создано при старом шахском режиме». «Шел активный процесс арабизации персидского языка»[Каменева, 2015, с. 145, 146].«Полностью была предана забвению классическая иранская поэзия средневековья, игнорировались имена современных поэтов и прозаиков. Имя великого поэта Фирдоуси, писавшего о доисламском Иране, запрещено было даже произносить. Мешхедский университет, названный его именем при шахе, был переименован»[Дорошенко, 1989, с. 256]¹].На какое-то время даже новогодний праздник Новруз(21 марта) был объявлен «неисламским» и перестал отмечаться на государственном уровне. В июне 1989 г. окончил свои земные дни имам Хомейни, авторитет которого определял политику постреволюционного десятилетия. Пришедшие к власти лидеры (рахбар А.Хаменеи и президент А.А. Хашеми-Рафсанджани) начали поиск нового курса развития страны в стремительно меняющемся мире. «Иранский феномен», так всколыхнувший мир, вызвавший боязнь угрозы исламского фундаментализма, борьбы цивилизаций и т.д., постепенно уходит в историю, а само иранское государство, несмотря на то, что во главе его продолжает стоять шиитское духовенство, активно ищет пути интеграции в мировое сообщество» [Мамедова, 1998, с. 5]. «…Становилось очевидным, что для сохранения своего высокого авторитета как страны древней культуры, народа, представители которого создали бессмертные образцы ее, шедевры поэзии, вошедшие в мировую сокровищницу, руководители ИРИ, нисколько не поступаясь положениями, догмами ислама, должны найти верное соотношение двух начал, которые определяют духовную жизнь Исламской Республики Иран, как это было и в дореволюционном Иране. Я имею в виду иранское начало (иранийят) и исламское начало (исламийят)»[Арабаджян, 1998, с. 31–32]. Расширение понятия «иранская культура», включение в него культурного наследия доисламского периода, стало основой «цивилизационного» подхода ИРИ к позиционированию себя в мире. Это помогло сформировать внешнеполитическую концепцию «Большого Ирана» и напомнить, что ИРИ является прямой наследницей великих империй Ахеменидов и Сасанидов, которые на протяжении многих веков были культурно-политическим ядром региона, заставляя с собой считаться страны Запада и Востока. А реабилитация суфийской, «еретической», поэзии через публикацию в 1990 г. суфийских газелей самого Р. Хомейни была знаком того, что ИРИ является хранителем и транслятором всего спектра исламской духовности, включая ее мистические традиции. «Культура, которая, по мнению этнографов, определяет дух, стремления и поведение различных народов, напрямую связана с внешней политикой государства.…Внешняя политика – это отражение народного менталитета на международном уровне»[Санаи, 2016, с. 159]. Идея соединения разных миров через свойственную Ирану духовность ярко выразилась во взглядах президента С.М. Хатами, который подчеркивал, что «Иран находится на пересечении двух культур – восточной и западной, подобно тому, как в человеке сосредоточены ум Запада и душа Востока. Сердце и разум иранца – есть средоточие справедливости, любви и доброжелательности. Вот почему иранцы являются сторонниками “диалога” и приверженцами справедливости и мира»[Хатами, 2001, с. 25]. Новый подход президента Ирана в решении международных проблем, политически оформившись в инициативе равноправного «Диалога цивилизаций», нашел широкую поддержку в мире через ООН на рубеже тысячелетий. Это был очень большой шаг в сторону превращения ИРИ в регионального лидера и даже в претендента на цивилизационный полюс в мировом масштабе. Вектор, заданный Хатами, и сейчас остается конструктивным для международного имиджа Ирана. Плодами политики своего предшественника воспользовался избранный в 2005 г. президент М. Ахмадинежад, смело развивавший ядерную программу Ирана и наращивавший военный потенциал страны. Ахмадинежад усилил акцент на восстановлении в общественном сознании исламских ценностей послереволюционного периода, но именно при нем в 2009 г. «неисламский» общенациональный праздник Новруз по предложению ИРИ был включен в Список нематериального наследия ЮНЕСКО.

ВОССОЗДАНИЕ КУЛЬТУРНЫХ ИНСТИТУТОВ

Усиление элемента «иранийят» в идеологических приоритетах ИРИ начала 1990-х гг. было органичным и имело глубокие корни в иранском обществе. Многие иранские ученые, занимавшиеся при шахе историей науки в Иране, смогли продолжить свою работу. В 1992 г.под эгидой Министерства культуры и высшего образования (которое в 2000 г. было преобразовано в Министерство науки, исследований и технологий) был создан Институт гуманитарных и культурных исследований. Это учреждение в известной степени можно считать преемником Конгресса иранских исследований, где с 1972 по 1979 г. велась активная работа по составлению энциклопедий под руководством профессора Ираджа Афшара (1925–2011). В настоящее время Институт превратился в мощный научно-исследовательский центр, ежегодно издающий более 60 книг и 20 периодических изданий. Имеются магистратура и аспирантура, через которые «за 25 лет прошло 1184 студента в 20 различных гуманитарных областях» [Institute of Humanitarian …, 2020]. Решением Высшего совета культурной революции на заседании, проходившем под председательством президента ИРИ А.А.Хашеми-Рафсанджани, в 1990 г.воссоздана закрытая после революции Академия персидского языка и литературы, начало которой было положено еще при Реза-шахе в 1935 г. При этом подчеркивалось, что персидский язык «является вторым по значимости языком исламского мира, на нем созданы ценнейшие научные труды и литературные произведения; он является одним из важнейших компонентов иранской культуры»[Каменева,1998, с.51]. В 1992 г.перед Ученым советом Академии выступил рахбарХаменеи, который сказал: «Я должен признаться, что в отношении персидского языка были допущены ошибки, и это произошло не только в последние годы, а наблюдалось с самого начала революции, когда каждый был занят своими делами и не уделял должного внимания персидскому языку»[Рубинчик, 1998, с. 57]. Линия на восстановление позиций персидского языка как в самом Иране, так и за его пределами, была последовательно продолжена. Сейчас в Академии персидского языка и литературы работают 14 исследовательских групп, которые по разным направлениям ищут персидские эквиваленты иностранных научных терминов. Более 50 тыс. найденных эквивалентов тематически классифицированы по «Словарям терминов», которые находятся в свободном доступе на сайте Академии [Academy of Persian Language…,2020]. Издается 8 специализированных научных журналов. С 1995 г. по настоящее время Академию возглавляет доктор философии Голам Али Хаддад-Адель, член Высшего совета культурной революции, занимавший с 2004 по 2008 г. должность председателя меджлиса (парламента) Ирана. Для популяризации персидского языка и литературы в мире под началом президента Академии в 2013 г. начал действовать Фонд Саади [Saadi Foundation, 2020]. Его главной задачей является разработка и практическое применение методик обучения персидскому языку иностранцев и иранцев, проживающих за пределами ИРИ. Фонд оказывает помощь в проведении олимпиад по персидскому языку в разных странах и отвечает за организацию международного квалификационного экзамена AMFA. Фонд Саади работает в тесном взаимодействии с Организацией культуры и исламских связей (ОКИС), которая была создана в 1995 г. на базе международного отдела Министерства культуры и исламской ориентации ИРИ, но уже в 1996 г. стала самостоятельной структурой. В задачи ОКИС входит разработка стратегии культурных связей за рубежом «в духе руководящих принципов Верховного лидера», «укрепление культурных контактов с другими государствами и культурными организациями, представление ценностей иранской культуры и цивилизации, особенностей исторического развития Ирана»[Islamic Culture andRelations…, 2020]. Уже в первые пять лет своего существования ОКИС открыла представительства более чем в 60 странах, в том числе в России 6 декабря 1999 г. Большое внимание ОКИС уделяет работе по распространению персидского языка в мире. На главной странице сайта раздел «Персидский язык и литература» стоит самым первым, за ним следует «Религиозный диалог» и все остальное. Следует отметить, что наука и религия в культурном дискурсе ИРИ не разделены. И подавляющее большинство знатоков исламской религии («муджтахидов») обладают ученой степенью доктора наук в области исламского права, философии, социологии и т.д. Поэтому проводимые под эгидой ОКИС международные мероприятия с религиозной окраской, как правило, носят характер научной дискуссии, в которой участвуют и светские ученые разных стран. Например, на заседаниях действующей с 1997 г. российско-иранской Комиссии по межрелигиозному диалогу «Ислам – Православие», помимо теологов из ИРИ и богословов РПЦ, не раз выступала историк Е.В. Дунаева, сотрудник Института востоковедения РАН. Пропаганда иранской культуры ведется среди самой широкой аудитории на ее языке – и через официальные международные СМИ Ирана (Pars Today, IRNA, Sahar TV, Press TV), и через социальные сети, где о ней рассказывается в блогах послов ИРИи на таких страничках, как «Иранистика», «Иран сегодня», «Красивый Иран» и др. В России с 2012 г.под эгидой Культурного представительства при Посольстве ИРИ стал распространяться ежемесячный электронный журнал «Караван».С 2015 г.он выходит как независимое издание о российско-иранских культурных связях и включает в основном статьи русскоязычных исследователей об Иране.В редколлегии фигурируют известные иранисты России и СНГ. Главным редактором журнала с момента его основания является Сейид Хоссейн Табатабаи, руководитель Восточноевропейского департамента ОКИС, удостоенный звания «Серебряное перо Руси»[Соболева, 4.11.2018].

ПОЗИЦИЯ ДЕЙСТВУЮЩЕГО ПРЕЗИДЕНТА

Избранный в 2013 г. президент ИРИ Хасан Роухани поставил во главу углу своей политики «реализм в осуществлении идеалов Исламской революции»[General Principles…,2013, item 1.6]. Необходимым условием для этого он считает «конструктивное взаимодействие с миром» и «реалистичное представление Ирана на международной арене, основанное на научном, художественном и религиозном культурном потенциале». Важнейшей целью «правительства благоразумия и надежды» в своей предвыборной программе он называет «защиту национальных интересов и интересов иранцев по всему миру» на основе «мягкой и умной силы» («годрате нарм ва хошманд»)[General Principles…, 2013, item 1.16]. Условием реализации своих целей он считает «культурное взаимодействие с миром и углубление культурной дипломатии». «Культурное взаимодействие – это древний факт человеческой истории, и сегодня оно более эффективно и неизбежно, чем когда-либо, благодаря расширению средств связи. Иран также имеет долгую историю цивилизации и культуры в мировом культурном наследии, и этот потенциал может быть использован для создания позитивного, культурного, мирного и привлекательного образа для людей других наций. Это взаимодействие также вдвойне необходимо, чтобы донести послание Исламской революции. Поэтому правительство будет стремиться укреплять это взаимодействие путем расширения культурных, научных и образовательных связей, развития негосударственного туризма, расширения культурного сотрудничества со странами всего мира, особенно в регионе и исламском мире»[General Principles…, 2013, item 4.28; 1.6]. Роухани считает, что «расширение иранистических центров и программ», совершенствование инфраструктуры иранистики важно и «для использования культурного наследия в общем развитии страны, укрепления национальной жизнеспособности, просвещения и роста общества, возрождения культурного Ирана»[General Principles…,2013, item 1.6;4.2.11]. В этой связи нельзя не отметить, что на территории ИРИ в настоящее время находится 22 исторических памятника, внесенных в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, и более 50 объектов – в числе кандидатов на внесение в этот список. В Иране чрезвычайно развит внутренний туризм, особенно среди организованных групп школьников и студентов. Стихи классиков персидской поэзии Хафиза, Саади, Хайяма, Фирдоуси может процитировать любой иранец, независимо от социального статуса.

МЯГКАЯ СИЛА КУЛЬТУРНОЙ ИНЖЕНЕРИИ ИРИ

Развитие иранистики в стране и за ее пределами, распространение персидского языка в мире является работой по «расширению влияния культурных ценностей ИРИ».Данная задача закреплена в Плане реализации культурной политики ИРИ, который в калькированном переводе звучит как «Карта культурной инженерии Ирана» [Iran's-cultural-engineering-map, 2020]. Этот документ по указанию рахбара Али Хаменеи разработан с широким участием научного сообщества (куда в Иране входит и духовенство) и утвержден Высшим советом культурной революции в марте 2014 г. Слово «культура» в Плане трактуется гораздо шире, чем «культурная сфера» в традиционном понимании, и включает «исламские нормы» не только в СМИ, искусстве и образовании, но и в быту, трудовых и семейных отношениях. Целевая аудитория обозначена в 9 пунктах по принципу «расширяющихся кругов», первый из которых – «граждане Ирана», а последний – «все мировое сообщество», что позволяет рассматривать этот документ как внешнеполитическую программу. В статье 6 раздела 13 официально упоминается «мягкая сила» («годрате нарм») Ирана. И в качестве цели ставится «укрепление культурного фронта исламской революции, активное руководство войной с использованием «мягкой силы»и поднятие факторов «мягкой силы»исламского правления». [Полищук, 2019, с. 204]. «Мягкая сила» как элемент «национальной стратегии» предполагает реализацию следующих мер:

1. Качественное и количественное развитие потенциала искусства и его активное использование для поднятия значения своей «мягкой силы» в борьбе с враждебной пропагандой.
2. Поднятие уровня обучения, воспитания и мобилизация ресурсов для обеспечения культурной и идейной базы использования «мягкой силы»и активное противодействие враждебной «мягкой силе».
3. Углубление приверженности религии, идеям и культуре мобилизации масс по защите страны и строя, пропаганда идея «Священной обороны» и воспитание невосприимчивости народа к воздействию враждебной «мягкой силы».
4. Стратегическое руководство виртуальным пространством и использование научного потенциала и новых технологий для противодействия враждебной «мягкой силе» [Полищук, 2019, с. 205].

Понятие «культурное наследие» в Плане отдельно не рассматривается. Однако в разделе 2.16 все той же статьи 6 в качестве стратегической цели обозначено «придание глубины культурным и моральным ценностям исламской и иранской цивилизации, переосмысление ценностей национальной культуры и придание ей новых форм, а также отказ от поверхностной и чисто пропагандистской трактовки культурных ценностей» [Полищук, 2019, с. 208]. Столь сложные задачи было бы невозможно решать без создания в стране современной научной базы масштабных исследований в области иранистики.

ИРАНИСТИКА НА ОСТРИЕ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ

В 1998 г. в Иране был создан Фонд иранистики. Его основателем, теоретиком и первым руководителем был член Высшего совета культурной революции Хасан Хабиби (1937–2013), вернувшийся вместе с имамом Хомейни из Франции, где он получил степень доктора социологии и права в Университете Сорбонны. Хабиби в течение 12 лет (с 1989 по 2001 г.) занимал пост вице-президента Ирана. С 2004 г. по 2008 г. он возглавлял Академию персидского языка и литературы. Руководителем Фонда иранистики он оставался до конца своих дней. В 2013 г. (1392 г.с.х.) руководителем Фонда стал аятолла Сейид Мохаммад Хаменеи (1934 г.р.), старший брат духовного лидера ИРИ Сейида Али Хаменеи, имеющий степень доктора юридических наук в области исламского права и философии [Iranology Foundation, 2020]. В Совет попечителей Фонда входят министр науки, исследования и технологий, министр культуры и исламской ориентации, министр иностранных дел, руководитель Организации бюджетного планирования или его представитель, президент Академии персидского языка и литературы и 4–6 видных деятелей науки и культуры, которые назначаются Приказом руководителя фонда сроком на 4 года. В разделе «О Фонде» на его официальном сайте подчеркивается, что географический ареал иранского культурного наследия несравнимо шире площади современной ИРИ: «Произведения и научные достижения древнейшей на Земле иранской цивилизации и культуры представлены на обширной территории, которая на востоке выходит на Памирское плато и восточные границы Афганистана, на северо-западе охватывает Кавказ, побережье Каспийского и Черного морей, на северо-востоке доходит до Амударьи и Хорезмийского(т.е. Аральского – прим. авт.) моря, а на юге распространяется за пределы Персидского залива, Красного и Оманского морей и Индийского океана» [Iranology Foundation, 2020]. «Учитывая, что в каждом из различных проявлений богатой иранской культуры и знаменитой цивилизации достигнуты значительные научно-технические достижения, расширение границ сознания в этой сфере, особенно благодаря победе Исламской революции в очаге этой культуры, должно быть особенно продуктивным». «Ученым и исследователям всего мира стоит сотрудничать (курсив наш – авт.), находить, перечитывать, обобщать и организовывать исследования, систематизировать сведения, связанные с Ираном. Фонд призван создать необходимые условия исследователям и студентам для использования имеющихся знаний и поддержки исследований, а также для оценки усилий предшественников и современников в изучении предмета» [Iranology Foundation, 2020]. В настоящее время, помимо центрального офиса в Тегеране, работают 13 региональных отделений Фонда в разных провинциях Ирана. Фонд имеет свою аспирантуру и докторантуру, где ведутся исследования по географии, истории, религиоведению, искусству и архитектуре, археологии, культуре и обычаям, персидскому языку и литературе. Отдельно выделены такие направления, как «Современный Иран» и «Иранистика для детей и подростков», «Иран глазами неиранцев». По каждому из указанных направлений Фонд проводит ежегодные конференции с международным участием и издает сборники материалов. Рассылается ежеквартальный новостной бюллетень на персидском языке и дважды в год на английском. В обязанности сотрудников Фонда входит подготовка каталогов, индексов и рекомендательных планов для отечественных и зарубежных университетов, научных и культурных центров и библиотек, так или иначе связанных с иранистикой, установление широкого сотрудничества с ними, особенно с академическими учреждениями ИРИ; подготовка базы данных об иранских и зарубежных учёных-иранистах и исламоведах (имя, звание, список трудов) в целях взаимного обмена опытом между ними в сфере иранистики, согласования научной деятельности и обмена информацией. Глава отдела внешних связей Фонда Годратолла Ализаде в декабре 2014 г. сообщил в интервью Русской службе радио «Голос Ирана»: «Международное общество иранистов насчитывает 670 иранистических центров и кабинетов, с которыми мы поддерживаем рабочие контакты. Самое большое число таких центров за пределами Ирана – в Индии, где их 145, и США, где их 88. В Российской Федерации таких центров пока 20, но важно, что они активно развиваются. Библиотека нашего Фонда насчитывает 120000 книг и 400000 архивных материалов. Все эти богатства – в распоряжении российских иранистов» [Соболева, 25.12.2014]. Руководитель Фонда Хаддад-Адель, выступая перед иранистами в Москве, подчеркнул, что одним из важных факторов развития иранистики в России является принадлежность стран Центральной Азии к «культуре Большого Ирана». «Такие страны, как Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан и Республика Азербайджан, еще вчера, по историческим меркам, были частью советского русскоязычного культурного пространства и сегодня также стремятся к всестороннему сотрудничеству с Россией, но обычаи и традиции их народов близки к иранской культуре. Еще одним фактором развития иранистики в России и углубления двустороннего интереса является большое количество мусульман на ее территории» [Соболева, 18.01.2016]. Культурное представительство при Посольстве ИРИ в РФ под руководством своего первого директора Мехди Санаи (1999–2003) принимало самое активное участие в создании, оборудовании и поддержке центров иранистики («Иранских кабинетов») в различных университетах России. Эти центры и поныне действуют почти во всех московских гуманитарных вузах, а также в госуниверситетах Санкт-Петербурга, Казани, Уфы, Махачкалы, Владикавказа, Астрахани, Саратова, Нижнего Новгорода, Екатеринбурга и Новосибирска. С 1997 г. иранские дипломаты и эксперты постоянно участвуют во всех международных конференциях, проводимых в Институте востоковедения РАН и других иранистических центрах РФ. Посольство ИРИ много раз брало на себя расходы по изданию материалов совместных конференций, никогда не вмешиваясь в содержательную часть этих сборников [Соболева, 3.11.2019]. Интеллектуальное наследие исламского Ирана стало достоянием российских читателей во многом благодаря деятельности Фонда исследований исламской культуры им. Ибн Сины [Ibn Sina Foundation, 2020], учредителями которого в 2007 г. были известный петербургский исламовед С.М. Прозоров, зам.директора по науке ИВР РАН, и специалист по исламской философии Хамид Хадави Могаддам (Иран). Созданное при Фонде издательство «Садра» совместно с российскими издательствами с 2012 по 2019 г. выпустило более 250 наименований книг по коранистике, хадисоведению, философии, истории ислама, а также переводы целого ряда романов иранских писателей на русский язык [Соболева, 14.12.2019]. Фонд Ибн Сины установил плодотворные связи со многими российскими академическими центрами, особенно с Институтом философии РАН, став непременным участником его международных мероприятий и инициируя некоторые из них[Соболева, 10.09.2016]. По инициативе Культурного представительства при Посольстве ИРИ в 2008 г. был зарегистрирован Московский международный фонд иранистики. Его учредителями, согласно протоколу, стали корифеи российской иранистики Г.А. Восканян, Г.П. Ежов, Ю.А. Рубинчик, Н.И. Пригарина, И.М. Стеблин-Каменский. От Ирана в число учредителей вошел Мехди Иманипур, с 2004 по 2008 г. возглавлявший Культурное представительство. Фонд приступил к активной деятельности в 2010 г., когда членом правления стал Абузар Эбрахими Торкаман, сменивший Иманипура на посту главы Культурного представительства Ирана в Москве, а в 2013 г. возглавивший ОКИС. Летом 2010 г. директором Фонда иранистики в Москве был назначен историк Мохсен Хейдарния, профессор Исламского университета «Азад» в Тегеране. Фонд регулярно проводил поэтические вечера и лекции по персидской литературе, при нем действовали курсы персидского языка и каллиграфии. Несколько раз Фонд выступал как координатор ежегодной региональной премии «Книга года», которая является частью иранского международного конкурса «Книга года в области иранистики и исламоведения»[Soboleva, 8.12.2016]. В 2016 г. Фонд был перерегистрирован как Фонд содействия развитию иранистики «Международный фонд иранистики». Его руководителем стал доктор исторических наук И.В. Зайцев. При поддержке Посольства и Культурного представительства Ирана 12 октября 2011 г. ММФИ провел в ИВ РАН «Первую всероссийскую конференцию иранистов», на которой иранисты и преподаватели персидского языка из разных городов РФ и СНГ сделали доклады о представляемых ими центрах и характере проводимых исследований. С 2014 г. такие форумы проводятся ежегодно – по инициативе М.Санаи, ставшего в декабре 2013 г. послом ИРИ в РФ. Эти встречи иранистов в резиденции посла ИРИ носят доверительный, неформальный характер и на них обсуждаются насущные проблемы. Обычно затем следует конкретная организационная и финансовая помощь – в издании книг, организации поездок студентов на практику в ИРИ и т.д.[Соболева, 11.01.2017].

Необходимо отметить, что богатейшее культурное наследие Ирана уже несколько веков является предметом пристального изучения иранистов разных стран. Снисходительно-пренебрежительное, а порой хищническое отношение иностранных ориенталистов к Персии привело к тому, что многие из ее бесценных памятников «стараниями корыстных предателей оказались в музеях и библиотеках Запада и Востока»[Хомейни, 1999, с. 76]. Однако многовекторная культурная дипломатия ИРИ повернула это обстоятельство на пользу своей стране, что сейчас дает ей новые возможности для укрепления своего международного имиджа, развития научного партнерства и имплантации Ирана в мировое научное сообщество. Долгосрочная стратегия ИРИ, направленная на вовлечение ученых всего мира в совместное освоение культурного наследия Ирана, приносит весомые плоды: иранисты, не будучи связаны организационно ни с какими иранскими госструктурами, активно включаются в процесс взаимовыгодного сотрудничества с ИРИ и укрепляют арсенал ее «мягкой силы».