Везде
Русская военная разведка в Персии в 1879–1905 гг.: роль Персидской казачьей бригады
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Русская военная разведка в Персии в 1879–1905 гг.: роль Персидской казачьей бригады
Аннотация
Код статьи
S086919080010819-7-1
DOI
10.31857/S086919080010819-7
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Гоков Олег Александрович 
ORCID: 0000-0002-7023-5759
Должность: доцент
Аффилиация: независимый исследователь
Адрес: Харьков, Харьков, Украина
Выпуск
Выпуск 4
Страницы
83-93
Аннотация

В настоящей статье рассмотрена роль русских офицеров Персидской казачьей бригады в осуществлении военной разведки Российской империи относительно Ирана во второй половине ХІХ – начале ХХ в. Хотя военная разведка являлась вторичной задачей русских военных инструкторов, они внесли немалый вклад в изучение вооружённых сил Ирана с военной точки зрения. Главная информация, которая шла от заведующих обучением персидской кавалерии, касалась внутриполитического положения страны. Кроме того, постоянно подавались сведения о персидской армии и вообще о военной системе Ирана. Официальные данные корректировались донесениями о реальном положении дел. С третьего заведующего стали активно практиковаться поездки русских офицеров по стране для сбора военно-топографической информации. Сведения поступали преимущественно в Отдел ГШ штаба Кавказского военного округа, откуда по необходимости – в Военно-учёный комитет Главного штаба. С периода пребывания В.А. Косоговского во главе военно-инструкторской миссии сложилась чёткая схема добычи и обработки информации. Руководил этим процессом заведующий обучением персидской кавалерии. Для сбора сведений он использовал как личную деятельность, так и русских офицеров-инструкторов. заведующий использовал в качестве агентов и доверенных офицеров-персов из ПКБ, инициируя или используя их командировки персидским правительством в разные районы страны. Агентурные сведения поступали и от простых «казаков», возвращавшихся из отпусков из родных мест. Ценную информацию давали персидские сановники, с которыми удавалось наладить хорошие отношения. Однако идеи В.А. Косоговского о создании на основе ПКБ разведывательного центра реализованы не были. Это объяснялось периферийностью Ирана в военной стратегии России. Поэтому до начала Иранской революции военная разведка по-прежнему оставалась второй задачей глав русской военной миссии. Первой была политическая – сохранение ПКБ как инструмента влияния на шаха и на внутренние дела Персии.

Ключевые слова
военная разведка, Персидская казачья бригада, русский Генеральный штаб, Персия, Иран, военно-статистическое исследование, военные ин-структоры
Классификатор
Получено
10.08.2020
Дата публикации
31.08.2020
Всего подписок
26
Всего просмотров
1537
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf 100 руб. / 1.0 SU

Для скачивания PDF нужно оплатить подписку

Полная версия доступна только подписчикам
Подпишитесь прямо сейчас
Подписка и дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества подписки
100 руб. / 1.0 SU
Подписка и дополнительные сервисы на весь выпуск
Преимущества подписки
880 руб. / 16.0 SU
Подписка и дополнительные сервисы на все выпуски за 2020 год
Преимущества подписки
4224 руб. / 84.0 SU
1 История военной разведки Российской империи относительно Ирана1 в ХІХ в. до сих пор представляет собой «белое пятно». Исключение составляет лишь работа Н.К. Тер-Оганова [Тер-Оганов, 2015], но она имеет обобщающий характер и нуждается в серьёзной детализации. В данной статье мы рассмотрим одну из сторон военной разведки в Иране – деятельность русской военно-инструкторской миссии, обучавшей Персидскую казачью бригаду. Хронологически исследование охватывает время от создания миссии в 1879 г. до начала иранской революции 1905 гг.
1. В тексте названия «Иран» и «Персия» будут употребляться как синонимы.
2 Под военной разведкой в широком смысле этого слова в рассматриваемое время подразумевали «сбор сведений о положении, средствах, силах и намерениях неприятеля и о местности», которые должны были собираться как в военное, так и в мирное время [Схиммельпеннинк Ван дер Ойе, 2008; Энциклопедия военных и морских наук, 1883, с. 243–245]. Основу военной разведки составили военная география и военная статистика – «особый отдел военных знаний, занимающийся изучением стран и государств в военном отношении» [Гердт, 2019; Литвинов, 1882; Макшеев, [1879]; Милютин, 1846; Милютин, 1847–1848]. «Под первым названием вообще согласились разуметь преимущественно изучение в военном отношении стран или частей земной поверхности, под вторым – изучение военных сил и средств государств», – писал Д.А. Милютин [Маланьян, 1972; Милютин, 1847, т. 1, с. 4].
3 Как отмечал в своих воспоминаниях участник разведки штаба Кавказского военного округа К.Н. Смирнов, «в Персии, как по-нынешнему Иране, при миссии не было официального военного агента (представителя российского Военного министерства в другой стране, имевшего официальный статус и занимавшегося сбором военной информации. – О.Г.), а функции военного агента выполнял “заведующий обучением персидской кавалерии” или, как он иначе назывался, командир ПКБ, подчиненный Кавказскому военному округу» [Смирнов, 2015, с. 241]. С 1879 г. по начало Первой мировой войны он и подчинённые ему русские офицеры-инструкторы были главным источником военно-статистических сведений о Персии для российского командования. ПКБ – воинское соединение персидской армии, существовавшее под руководством русских инструкторов с 1879 г. до 1920 г. [Гоков, 2018; Гоков, 2019(1–2); Тер-Оганов, 2012]. Главной задачей деятельности инструкторов в Персии было управление и командование обучаемой частью. Военная агентура (военная разведка) «представлялась только подспорьем к вышеуказанной деятельности» и к работам специально командировавшихся в Иран офицеров и топографов [РГВИА, ф. 401, оп. 5, 1901, д. 481, л. 29–30]. Полковник ГШ, возглавлявший ПКБ, должен был 3 раза в год подавать в штаб Кавказского военного округа, а через него (а иногда и напрямую – в Военно-учёный комитет Главного штаба)2, сведения о персидской армии и результаты рекогносцировок по стране.
2. В рассматриваемое время Военно-учёный комитет являлся органом Главного штаба, целями которого были «направлять специально-ученую деятельность ГШ и топографов и содействовать развитию военного образования в армии» [Газенкампф, 1886, с. 8].
4 В рассматриваемое время на Кавказе и в Петербурге, видимо, не могли решить, кто именно больше нужен на должности заведующего – военный агент или хороший командир. Первый заведующий – полковник ГШ Алексей Иванович Домонтович – посылался как инструктор, хотя сведения об Иране и иранской армии в штаб Кавказского военного округа посылал [Домонтович, 1908; РГВИА, ф. 446, д. 43–44]. В основном они касались русской военной миссии и внутриполитического положения Персии, а также реформ персидской армии, к которым Насреддин-шах пытался привлечь полковника.
5 Сменивший его полковник ГШ Пётр Владимирович Чарковский до назначения в Иран был негласным военным агентом в Османской империи, занимая консульскую должность в Трапезунде. Хотя донесений П.В. Чарковского о персидской армии с 1882 по 1885 г. и положении в стране нам обнаружить не удалось, но они однозначно были и хранятся либо в неизученных нами фондах РГВИА, либо в Центральном историческом архиве Грузии.
6 Его сменщик полковник ГШ Николай Дмитриевич Кузьмин-Караваев разведывательной работой до этого не занимался. Он участвовал в Ахалтекинской экспедиции 1880–1881 гг. [РГВИА, ф. 409, оп. 17, д. 5670, л. 47–54], а с 1883 г. по 1886 г. был комиссаром для разграничения русско-иранской границы на основании конвенции о разграничении 9 декабря 1881 г. [Гоков, 2019(2), с. 275–293].
7 Будучи на посту командира ПКБ с 1886 по 1889 г., он ввёл новую практику: за него сведения по военной агентуре собирали обер-офицеры-инструкторы, а полковник обобщал их и отсылал в Отдел ГШ штаба Кавказского военного округа. Так, поручик Каспар Николаевич Блюмер часто выполнял непосредственные задания рекогносцировочного характера и по военной агентуре [Басханов, 2005, с. 35; Блюмер, 1889(1–2); Блюмер, 1891(1–3)]. При следующем заведующем К.Н. Блюмер занимался той же работой. Впрочем, в штабе Кавказского военного округа некоторые его работы оценивали не слишком высоко. В частности, относительно маршрута Тебриз – Казвин, составленного в 1890 г., было отмечено, что «маршрут этого офицера носит на себе характер исключительно географический; описание совершенно не освещается с военной точки зрения. В маршруте не указано ни позиций, ни биваков, ни возможных ночлегов для войск; в нём не имеется указаний ни о воде, ни о топливе, нет также сведений, в какой мере возможно продовольствие отряда местными средствами» [Обзор Кавказско-персидского театра военных действий, 1899, с. 92, 98]. Тем не менее работы К.Н. Блюмера имели ценность для военных. Помимо маршрутных описаний он составлял отчёты о состоянии персидской армии [Блюмер, 1891(1)].
8 В начале 1890-х гг. появляется анонимная публикация в «СМА», посвящённая персидской армии [Персидская армия, со слов компетентного русского офицера, 1891]. Судя по косвенным данным и детальному знакомству автора с делами ПКБ, можно с большой долей уверенности утверждать, что писал её один из офицеров-инструкторов бригады. «Современное состояние персидской армии, по мнению лица, близко знакомого с её порядками, весьма печально и даже можно без преувеличения сказать, что армии в настоящем смысле слова, – нет», констатировалось в статье [Персидская армия, со слов компетентного русского офицера, 1891, с. 181].
9 В 1897 г. в широкий доступ поступила книга воспоминаний о пребывании в Персии в 1882–1888 гг. инструктора ПКБ есаула Меняева [Мисль-Рустем, 1897]. Это было не военно-разведывательное сообщение, однако при всей пристрастности автора тот давал очень меткие и правдивые характеристики и высшим сановникам Ирана, и его армии. Отдельно несколько глав были посвящены персидской армии: пехоте, артиллерии, кавалерии, иностранным военным инструкторам и ПКБ. Он сосредоточил внимание не на количественных показателях, дислокации и пр., а на внутреннем состоянии вооружённых сил, приходя к неутешительным для персидской стороны выводам по всем главам.
10 Следующий заведующий, полковник ГШ Николай Яковлевич Шнеур, хорошо знал лишь одну из своих будущих функций – сбор военно-агентурных сведений. Он с 1875 по 1879 г. и в 1888–1890 гг. проходил службу по Генеральному штабу в войсках Кавказского военного округа и занимался изучением Персии. Помимо должности военного атташе в Китае Н.Я. Шнеур также совершил разведывательную поездку в 1880–1881 гг. по странам Европы, Восточной и Юго-Восточной Азии. Главными его обязанностями должны были быть координация разведки и обеспечение военных интересов в Персии, с чем он справлялся неплохо [Гоков, 2018, с. 217–265]. Как и предыдущие заведующие, он регулярно информировал своё начальство о политических и экономических событиях в Иране, о состоянии армии. Его сведения использовались даже высшими сановниками империи, отвечавшими за внешнюю политику [Ламсдорф, 1934, с. 129].
11 В январе 1893 г. было издано распоряжение о командировании ротмистра Владимира Карловича Бельгарда в Тифлис для фактической замены Н.Я. Шнеура [РГВИА, ф. 446, д. 46, л. 107]. Ему было поручено «по возможности исследовать … провинцию Мазандеран с целью связать между собой существующие уже описания Азербайджана с описаниями Хорасанской провинции», сделать рекогносцировку пути из Решта в Казвин, составить топографическое описание пути из Казвина в Тегеран [РГВИА, ф. 446, д. 46, л. 108]. На Кавказе готовили планы возможного вмешательства в персидские дела в случае смерти шаха, а также для планирования войны на Кавказско-персидском театре. Поскольку двор наследника-валиата находился в Тебризе, откуда до Тегерана нужно было еще добраться, В.К. Бельгард в выводах к рекогносцировкам ратовал за комплексное использование ПКБ и «летучего» отряда «в составе сначала бригады кавалерии с горной батареей, дополненного затем бригадой пехоты» [Бельгард, 1895, с. 263–264], который должен был возможно быстрее подойти к Тегерану, ПКБ предполагалось использовать для захвата дворца и казны3.
3. Нужно заметить, что в 1896 г. В. А. Косоговский, реорганизовавший к тому времени ПКБ, опираясь исключительно на «казаков», сумел бескровно и беспроблемно обеспечить переход власти к Мозаффарэддину. В 1903 г. (или в первой половине 1904 г.) в связи с полученными сведениями о состоянии здоровья шаха русская Миссия выработала совместно с новым командиром бригады полковником ГШ Ф.Г. Чернозубовым «те меры, которые должны быть приняты на случай смерти Музаффарэддина в видах беспрепятственного перехода власти к валиату – Мохаммадали-мирзе» [Царская Россия и Персия в эпоху русско-японской войны, 1932, с. 19]. В период персидской революции ПКБ, возглавляемая уже полковником ГШ В.П. Ляховым, снова отстаивала интересы России в Иране, поддержав Мохаммадали-шаха [Тер-Оганов, 2012, с. 134–175].
12 Главой Военно-учёного комитета Главного штаба перед временно командующим ПКБ ротмистром В.К. Бельгардом были поставлены задачи координации разведки и обеспечения военных интересов в Персии [Гоков, 2018, с. 273–274]. В.К. Бельгард оказался хорошим военным агентом. В 1895 г. штабом округа была подготовлена справка «Перечень работ, представленных ротмистром Бельгардом в штаб Кавказского военного округа в течение полуторагодового его пребывания в Персии» [РГВИА, ф. 446, д. 47, л. 61–63]. Этот документ включал следующие позиции:
13
  1. Сведения о персидской армии (дислокация с обозначением списочного и наличного числа чинов каждой части и имён командиров отдельных частей) – 1 работа. В дополнение к ней были поданы сведения о количестве и роде артиллерийских орудий в персидской армии (1 работа), ружей (1 работа), информация об изменениях в дислокации иранских вооружённых сил в 1894 г. (1 работа). Итого – 4 работы.
14
  1. Маршрутные описания и личные рекогносцировки ротмистра – 33 работы. На их основе Шталем составлено 16 листов карты Персии. «Подобной карты нигде не существует», – отмечал составитель «Перечня» [РГВИА, ф. 446, д. 47, л. 62].
15
  1. Работы по текущей военной агентуре: «часть военная» – 12, «часть военно-политическая» – 8.
16 «Итого ротмистром Бельгардом в течение полуторагодичного пребывания в Персии ...представлено по разным отраслям военных сведений 37 работ и 16 листов 5-вёрстной карты г. Шталя, – подводил итог составитель отчёта. – А по военной агентуре, кроме того, представлено 20 работ, из которых 18 рапортов и 2 подробные записки» [РГВИА, ф. 446, д. 47, л. 63]. При этом бо́льшую часть работы (если не всю) он делал самостоятельно, так как офицеров в ПКБ было всего двое, а “казакам” сбор маршрутных сведений русские инструкторы не доверяли. На основе этих сведений была составлена статья о каджарских вооружённых силах для 13-го сборника материалов по армиям мира [Сборник новейших сведений, 1894, с. 795–808].
17 Владимир Андреевич Косоговский был назначен на пост командира ПКБ в 1894 г. и находился на нём до 1902 г. До назначения в Персию разведывательная деятельность его заключалась в участии в полевых поездках офицеров Кавказского военного округа по персидской границе и поездке в Персию в 1891 г. [Пороховников, 2018].
18 Н.К. Тер-Оганов совершенно справедливо назвал В.А. Косоговского самым активным негласным военным агентом в Иране [Тер-Оганов, 2015, с. 127]. П. Бабич очень убедительно доказал, что, помимо прочего, В.А. Косоговским двигал и научный энтузиазм: он увлёкся Персией и стремился открыть её не только для себя, но и для российского читателя [Babich, 2014, р. 75]. Первый год ушёл у него на наведение порядка в бригаде [Гоков, 2019(1)]. Но после этого он с октября 1895 г. начинает свою работу, активно используя сначала и своих соратников – обер-офицеров-инструкторов, и начальника штаба армянина Мартирос-хана [АВИВР РАН, ф. 30, д. 1, л. 184–185], – а затем привлекая преданных ему офицеров ПКБ из местного населения [Тер-Оганов, 2015, с. 131–132]. К концу года В.А. Косоговским были подготовлены требуемые от него штабом округа 1 и 2 главы «Очерка вооружённых сил Персии» [АВИВР РАН, ф. 30, д. 1, л. 207–208].
19 8 сентября 1895 г. полковник составил рапорт на имя персидского военного министра, где изложил программу преобразования персидской кавалерии под русским начальством на основе ПКБ [АВИВР РАН, ф. 30, д. 1, л. 167–168]. Одна из задач этого – возможность беспрепятственно посещать практически всю Персию под видом инспекционных поездок и «развить военную агентуру в самых обширных размерах» [АВИВР РАН, ф. 30, д. 1, л. 156].
20 Из-за смерти шаха в 1896 г., за которой начался новый виток борьбы В.А. Косоговского за укрепление своего влияния, идея так и осталась нереализованной. В июне 1898 г. на пост садразама был возвращён прорусски настроенный Али Асгар-хан Амин ос-Салтане. В 1899 г. В.А. Косоговский разработал план реформирования персидской армии на основе ПКБ [РГВИА, ф. 401, оп. 5, д. 515, л. 57–70]. Этими мерами, писал он, «подготовляются по всей стране преданные русские элементы и создаются колонновожатые и, при надобности, руководители мелких партий на случай военных действий русских войск на персидской территории... вырабатывается надёжная агентура» [РГВИА, ф. 401, оп. 5, д. 515, л. 75]. Для улучшения военной разведки полковник предлагал разместить отряды ПКБ после её увеличения в крупных городах Персии [РГВИА, ф. 401, оп. 5, д. 515, л. 85]. Все эти планы удалось реализовать лишь отчасти. Главными причинами были нехватка средств у персидского правительства и конфликтные отношения В.А. Косоговского с российским посланником.
21 В 1900 г. В.А. Косоговский составил «Докладную записку управляющему делами Военно-учёного комитета о положении в Персии и постановке русской военной агентуры в стране» [РГВИА, ф. 76, д. 242], основные положения которой были развиты В.А. Косоговским в 1905 г. [РГВИА, ф. 76, д. 313; Тер-Оганов, 2015, с. 129–131]. Сводились они к следующему:
22 1) служба по заведыванию осложняет его агентурную работу, и ему некогда сводить воедино всю информацию по Персии, которую он накопил [РГВИА, ф. 401, оп. 5, д. 515, л. 244, 248–249]. В.А. Косоговский отмечал, что совмещать должности заведующего и военного агента возможно при определённых условиях:
23 а) Заведующий должен полностью руководить бюджетом ПКБ, составляя «экономию» на военную агентуру4, и оставлять при своём выезде из Тегерана кого-либо из обер-офицеров инструкторов;
4. Русское военное начальство выделяло заведующему на ведение военно-агентурной работы 1000 рублей в год. В.А. Косоговский планировал увеличить эту цифру.
24 б) Заведующий должен быть освобождён от обязанностей обучать каждого «казака» и безотлучно находиться в Тегеране [РГВИА, ф. 401, оп. 5, д. 515, л. 262];
25 в) указывал на необходимость русским взять под контроль дело обучения иррегулярной кавалерии для улучшения агентурной работы;
26 г) должно сохраняться положение заведующего, «дающее возможность всюду являться официально»;
27 д) нужно создать опорные пункты во всех провинциях;
28 е) персидское правительство ничего не должно подозревать, а содействовать, и не нужно, чтобы «эти меры вызвали новые расходы правительства». Для бюджета выгоднее постоянные командировки команд «казаков», а начальниками этих команд поставить «оказавших уже услуги России офицеров». Он уже создал такие команды в Астрабаде, Ширазе, Арабистане;
29 ж) необходимо увеличить количество членов военно-инструкторской миссии в зависимости от количества пунктов, где будут созданы команды. Таких пунктов В.А. Косоговский планировал 14;
30 з) офицеров и урядников рекомендовал подбирать тщательно [РГВИА, ф. 401, оп. 5, д. 515, л. 259–262].
31 2) жаловался на «отсутствие особого лица [или ведомства], предназначенного для объединения работ по военной агентуре в Персии, непосредственной проверки этих работ на месте (т.е. в самой Персии) и дальнейшего пополнения и разработки сведений о Персии вообще»;
32 3) выдвигал идею о необходимости создания при Военно-учёном комитете Главного штаба «Персидского центра»;
33 4) указывал основные источники информации для этого центра: штабы Кавказского и Туркестанского военных округов, офицеров и чиновников, командированных из Петербургского военного округа, сведения, поступавшие в Российскую миссию в Тегеране, а также разного рода компилятивные работы по стране [РГВИА, ф. 401, оп. 5, д. 515, л. 244–262; Тер-Оганов, 2015, с. 129–131].
34 Главная идея, помимо собственно профессиональной, проходившая через эти документы, – желание стать главой военной разведки по Персии. В Иране В.А. Косоговский находился под контролем дипломатической миссии, часто конфликтовал с нею. Как отмечал Н.К. Тер-Оганов, «отличительной чертой всей истории деятельности института военного агента в Тегеране является то, что, несмотря на статус командира Персидской казачьей бригады, обременённого функциями “негласного военного агента”, в своих действиях ему …приходилось отчитываться перед главой Российской дипломатической миссии, что часто становилось объектом разногласий между ними» [Тер-Оганов, 2015, с. 114]. В.А. Косоговский хотел избавиться от такой «опеки». Однако, поскольку Персия находилась на периферии российской внешней политики, инициативы В.А. Косоговского остались невостребованными.
35 Всё время пребывания в Персии В.А. Косоговский подробно информировал кавказское начальство о происходящем в стране, о её вооружённых силах, занимался сбором военно-статистических сведений, в том числе и сам лично, неоднократно совершая поездки по Ирану [РГВИА, ф. 446, д. 48–49]. Для сбора информации использовал инструкторов ПКБ, офицеров ПКБ из персидских подданных, пользуясь официальными командировками из и «казаков» в разные районы страны. При этом В.А. Косоговский прекрасно ориентировался в меняющейся обстановке. Так, в начале 1900 г. он подчёркивал перед начальством, что его прежние донесения нужно пересмотреть, так как «в том виде, как они были предоставлены в конце ХІХ в., они не будут иметь того значения, будучи напечатанными в ХХ в.». Причины постоянного обновления информации В.А. Косоговский видел не только в меняющихся условиях, но и в том, что с 1894 г. он многое узнал и видит теперь мир совершенно иными глазами [РГВИА, ф. 401, оп. 5, д. 515, л. 170].
36 По окончании службы в Персии В.А. Косоговский систематизировал свои наработки по Персии, о чём свидетельствуют работы из его архива [РГВИА, ф. 76, дд. 191, 224, 245, 237, 262, 271, 369, 371, 374, 376, 378, 387, 395].
37 В.А. Косоговского в 1902 г. формально, а в 1903 г. фактически сменил начальник штаба 1-й Кавказской казачьей дивизии полковник ГШ Фёдор Григорьевич Чернозубов. «После Косоговского был Чернозубов, – вспоминал К.Н. Смирнов. – Это был уже хороший военный агент. Чернозубов был из казаков… Наружность у него была не представительная, как у Косоговского, но способности были хорошие. Его подчинённые в Персии рассказывали, что он удивительно быстро и хорошо схватывал… Он хорошо знал иностранные языки. В бытность в Тегеране он обратил внимание на обследование мало известных районов Персии и уговаривал иностранных путешественников давать ему описания… Сам он собрал материалы об Азербайджане и напечатал их в “Военном Сборнике”» [Чернозубов, 1908, 1909, 1913]. Много материалов он собирал через персидских офицеров бригады, которых посылал в командировки в различные районы Персии. К сожалению, Чернозубов не мог слишком развить этой деятельности, т.к. сравнительно скоро его отозвали» [Смирнов, 2015, с. 242–243]. После смерти в феврале 1904 г. П.М. Власова В.К. Чернозубов испортил отношения с Миссией и был обвинён в неправильном образе действий, в том, что он, как командир бригады, не смог справиться с революционными брожениями в ПКБ, и был заменён в 1906 г.
38 Его сменщик полковник ГШ Владимир Платонович Ляхов также занимал до этого штабные должности на Кавказе и был связан с разведкой. «В бытность свою штаб-офицером для поручений при Штабе Кав[казского] в[оенного] округа в 1904 г., – писал К.Н. Смирнов, – он и я были посланы на два месяца в Турцию в район армянского восстания… В Персии ему было не до изучения страны, ибо он был втянут в борьбу шаха с конституционным движением. Тем не менее сведения, конечно, собирались и отписывались в Тифлис в большом количестве. В этот период довольно много ездил по Персии инструктор пехоты… Владимир Иванович Ушаков, который предоставил несколько отчётов о своих поездках» [Смирнов, 2015, с. 243–244]. Штабс-капитан (с 1905 г. – капитан) Владимир Иванович Ушаков, служивший в ПКБ инструктором с 1904 до 1909 г., действительно по поручению В.П. Ляхова занимался сбором военно-статистических сведений о Персии. В 1905 г. он провёл рекогносцировку путей от Тегерана до г. Хамадан. В 1907 г. совершил поездку по Персидскому Курдистану, составил описание маршрутов и путей [Басханов, 2005, с. 244–245].
39 Таким образом, хотя военная разведка и являлась вторичной задачей русских военных инструкторов ПКБ, они внесли немалый вклад в изучение Ирана с военной точки зрения. Главная информация, которая шла от заведующих обучением персидской кавалерии, касалась внутриполитического положения страны. Кроме того, постоянно подавались сведения о персидской армии и вообще о военной системе Ирана, а также маршруты по стране. Причём официальные данные корректировались донесениями о реальном положении дел. С третьего заведующего стали активно практиковаться поездки русских офицеров по стране для сбора военно-топографической информации. Сведения поступали преимущественно в Отдел ГШ штаба Кавказского военного округа, откуда по необходимости – в Военно-учёный комитет Главного штаба. С периода пребывания В.А. Косоговского во главе военно-инструкторской Миссии сложилась чёткая схема добычи и обработки информации. Руководил этим процессом командир ПКБ как человек, на которого штабом округа были возложены задачи агентурной работы. Для сбора сведений он использовал личную деятельность и русских офицеров-инструкторов, а также доверенных офицеров-персов 5 из ПКБ. Агентурные сведения поступали заведующему и от простых «казаков», возвращавшихся из отпусков из родных мест. Ценную информацию давали персидские сановники, с которыми удавалось наладить хорошие отношения. Однако идеи В.А. Косоговского о создании на основе ПКБ целого разведывательного центра в рассматриваемое время реализованы не были. Это объяснялось периферийностью Ирана в военной стратегии России. Поэтому до начала Иранской революции военная разведка по-прежнему оставалась второй задачей глав русской военной миссии. Первой была политическая – сохранение ПКБ как инструмента влияния на шаха и на внутренние дела Персии.
5. В данном случае «перс» понятие не этническое, а гражданское.
40 СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ / LIST OF ABBREVIATIONS
41 АВИВР РАН – Архив востоковедов Института восточных рукописей РАН [Archive of Orientalists of the Institute of Oriental Manuscripts RAS].
42 ГШ – Генеральный штаб [General Staff (in Russian)].
43 ПКБ – Персидская казачья бригада [Persian Cossack Brigade].
44 РГВИА – Российский государственный военно-исторический архив [Russian State Military History Archive].
45 СМА – Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии [SMA – Collection of geographical and statistical materials on Asia (in Russian)].

Библиография

1. Басханов М. Русские военные востоковеды до 1917 года. Биобиблиографический словарь. М.: Восточная литература, 2005.

2. Бельгард. Описания и маршруты путей Тегеран – Шерестанек – Валиабад – Бауде-Саре – Чаулус; Саре –Чаулус – Саринкала – Махмудабад – Мешедессер; Энзели – Решт – Казвин и Казвин – Тегеран ротмистра Бельгарда. СМА. 1895. Вып. 62.

3. Блюмер. Описание пути из Тегерана в Бендер-Бушир. СМА. 1889(1). Вып. 40. С. 136–199.

4. Блюмер. Поездка гвардии поручика Блюмера в Мазандеран с картою. СМА. 1889(2). Вып. 40. С. 211–230.

5. Блюмер. Дислокация персидской армии с 1 января 1891 г. СМА. 1891(1). Вып. 49. С. 33–38.

6. Блюмер. Состояние Тавризского гарнизона в мае 1891 г. СМА. 1891(2). Вып. 49. С. 38–42.

7. Блюмер. Описание дороги из города Казвин в Решт–Фюмен–Астару–Ардебиль–Зенджан и обратно в Казвин (рекогносцировка 1890 г.). СМА. 1891(3). Вып. 49. С. 59–103.

8. Блюмер. Дорога от города Тавриза в город Зенджан. СМА. 1893. Вып. 54. С. 1–30.

9. Газенкампф М. Устройство и служба русского Генерального штаба. СПб.: Типография штаба войск гвардии и Петербургского военного округа, 1886.

10. Гердт Я.В. Принципы «военно-статистического» изучения государственных ресурсов в трудах Д.А. Милютина Вестник Челябинского Государственного Университета. 2008. № 18. С. 66–75 https://cyberleninka.ru/article/n/printsipy-voenno-statisticheskogo-izucheniya-gosudarstvennyh-resursov-v-trudah-d-a-milyutina (accessed: 22.05.19).

11. Гоков О.А. Очерки истории Персидской казачьей бригады (1878–1895): по русским источникам. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2018.

12. Гоков О.A. Персидская казачья бригада под руководством В.А. Косоговского: начало преобразований (март 1894 – май 1895 гг.). Bookscriptor, 2019(1).

13. Гоков О.А. Русско-иранское разграничение 1881–1886 гг. Иран-наме. 2019(2). № ¾. С. 275–293.

14. Домонтович А. Воспоминания о пребывании первой русской военной миссии в Персии. Русская старина. 1908. Т. 133. Вып. 2. С. 331–340; Вып. 3. С. 575–583; Т. 134. Вып. 4. С. 211–216.

15. Ламсдорф В.Н. Дневник. 1891–1892. Москва–Ленинград: Academia, 1934.

16. Литвинов М.М. Очерк истории и основных начал теории статистики вообще и военной статистики в частности. Введение в курс военной статистики России: две лекции курса 1881–82 года, читанного в Николаевской академии Генерального штаба. СПб.: Тип. штаба войска гвардии и Петербургского военного окр., 1882.

17. Макшеев А.И. Конспект лекций военной статистики в 1878/79 году. СПб.: Лит. Пазовского, [1879].

18. Маланьян К.А. История русской военной статистики, XIX – начало XX вв.: Дис. ... канд. ист. наук. М., 1972.

19. Милютин Д.А. Курс военной географии и военной статистики, преподаваемый в императорской Военной Академии генерального штаба подполковником Милютиным. Кавказский край. СПб., 1846.

20. Милютин Д.А. Первые опыты военной статистики. СПб.: Тип. Воен.-учеб. заведений, 1847–1848. Т. 1–2.

21. Мисль-Рустем. Персия при Наср-Эдин-Шахе с 1882 по 1888 г. СПб.: Типография и литография В.А. Тиханова, 1897.

22. Обзор Кавказско-персидского театра военных действий. Составлен при штабе Кавказского военного округа. Тифлис: Типография канцелярии Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, 1899.

23. Персидская армия, со слов компетентного русского офицера 1891 г. СМА. 1891. Вып. 49. С. 181–183.

24. Пороховников В. Генерал В.А. Косаговский: жизнь за Россию. Великий Новгород: ТПК Печатный двор, 2018.

25. Сборник новейших сведений о вооружённых силах европейских и азиатских государств. СПб.: Военная типография, 1894.

26. Смирнов К.Н. «Интеллидженс» Кавказского фронта в период 1878–1918 годов. В кн.: Тер-Оганов Н.К. Из истории разведки ШКВО в Турции и Иране (1870–1918). К истории разведывательной деятельности негласных военных агентов Штаба Кавказского ВО в Турции и Иране (1870–1918 гг.). Саарбрюккен: LAP Lambert Academic Publishing, 2015. С. 162–262.

27. Схиммельпеннинк Ван дер Ойе Д. Д.А. Милютин и военная разведка России. Пётр Андреевич Зайончковский: сборник статей и воспоминаний к столетию историка. М.: РОССПЭН, 2008. С. 691–701.

28. Тер-Оганов Н.К. Из истории разведки ШКВО в Турции и Иране (1870–1918). К истории разведывательной деятельности негласных военных агентов Штаба Кавказского ВО в Турции и Иране (1870–1918 гг.). Саарбрюккен: LAP Lambert Academic Publishing, 2015.

29. Тер-Оганов Н.К. Персидская казачья бригада 1879–1921 гг. М.: Восточная литература, 2012.

30. Царская Россия и Персия в эпоху русско-японской войны. Красный архив. 1932. № 4 (53).

31. Чернозубов В.К. Страна льва и солнца. Военный сборник. 1908. № 9. С. 193–216; № 10. С. 177–214; № 11. С. 193–212; № 12. С. 207–234; 1909. № 6. С. 169–180; Военный сборник. 1913. № 7. С. 169–178; № 8. С. 171–174; № 9. С. 165–182; № 10. С. 163–170; № 11. С. 129–142.

32. Энциклопедия военных и морских наук. СПб.: Тип. В. Безобразова и комп., 1883. Т. 6.

33. Babich P.A Russian officer in Persian Cossack Brigade: Vladimir Andreevich Kosagovskii. Budapest: CEU, 2014.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести