Везде
Why was The Cult of Arsinoë II Philadelphus established in Egyptian Temples?
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Why was The Cult of Arsinoë II Philadelphus established in Egyptian Temples?
Annotation
PII
S086919080026352-4-1
DOI
10.31857/S086919080026352-4
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Mikhail Apenko 
ORCID: 0000-0002-5344-4938
Affiliation:
Lomonosov Moscow State University
Institute of World History RAS
Higher School of Economics
Address: Russian Federation,
Edition
Issue 5
Pages
32-43
Abstract
The cult of Arsinoë II Philadelphus is considered one of the most significant cults in Hellenistic Egypt. It originated from the Greek oriented cult of Theoi-Adelphoi after Arsinoë’s death and soon became a vital part of both Greek and Egyptian religious life. What is even more important, Arsinoë became the first member of Ptolemaic dynasty to receive such a cult in Egyptian temples. Yet we still do not quite understand why was it so prominently established there. This article proposes a possible answer to this question. Based on the information from Sais inscription, a source from the reign of Ptolemy II, we can conclude that the main reason for the spread of the cult of Arsinoë in Egyptian temples was the natural conditions that developed in Egypt in the mid-260s. BCE. The text mentions a certain deficiency of the land during the king’s visit to Sais in 265/64 BCE. It seems that at this time Egypt faced low floods of the Nile, which could possibly lead to a lack of crops throughout the country. This in turn could threaten the legitimacy of Ptolemy II, who, as a king of Egypt, was viewed as the one responsible for the floods of the Nile river. Thus an event like this could become a cause for major instability in society or even a revolt. Under these circumstances the cult of Arsinoë II Philadelphus was used to promote royal legitimacy and bind part of the Egyptian priesthood to the ruling house of the Ptolemies.
Keywords
Egypt, Hellenism, Ptolemies, Arsinoë Philadelphus, priesthood, royal cult.
Received
07.10.2023
Date of publication
28.10.2023
Number of purchasers
12
Views
213
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf 200 RUB / 1.0 SU

To download PDF you should pay the subscribtion

Full text is available to subscribers only
Subscribe right now
Only article and additional services
Subscription benefits
200 RUB / 1.0 SU
Whole issue and additional services
Subscription benefits
1020 RUB / 16.0 SU
All issues and additional services for 2023
Subscription benefits
4590 RUB / 92.0 SU
1 Культ Арсинои II Филадельфы является знаковым культом Египта в эллинистический период. Своеобразной базой для него стал ориентированный на греко-македонскую аудиторию культ «богов-адельфов (т.е. брата и сестры)» (θεοὶ ἀδελφοί). Этот культ был создан, чтобы идеологически обосновать брак Птолемея II и Арсинои II, которые приходись друг другу братом и сестрой [Carney, 2013, p. 97]. Важно оговорить, что, строго говоря, почитание этой пары было с 272/1 г. до н.э. частью эпонимного культа «Александра и богов-адельфов» (p. Hibeh. 199. 16–17) [Minas, 2000, s. 93–97]. Сам эпонимный культ, имена жрецов которого включались в развернутые датировочные формулы, был создан ещё в 290–289 г. до н.э. Птолемеем I в варианте культа «бога Александра» [Ладынин, 2016, с. 277], но затем он стал основой для целой системы династического культа Птолемеев [Koenen, 1993 p. 50–57; Minas, 2000]. Он был ориентирован только на греко-македонское население державы Птолемеев и нужен был для того, чтобы сформировать своего рода мегаобщину, к которой могли причислить себя все греко-македонские подданные Птолемеев [Ладынин, 2016, с. 277]
2 После смерти Арсинои в её честь создается специальный культ, также направленный на греческую аудиторию. Её стали обожествлять в качестве покровительницы мореплавания, отождествляя с Афродитой Эвплоей [Fraser, 1972, p. 568–571; Carney, 2013, p. 99]. Кроме того, почитание Арсинои оказалось отражено и в системе эпонимного культа: с 268/7 г. до н.э. в датировочных формулах упоминается канефора («носительница корзины») Арсинои (p. Sorb. 3 71). Между тем, почитание Арсинои получило мощную реплику и в традиционной египетской религии. Так, в её честь создается специальный культ на египетской почве [Carney, 2013, p. 108], а её изображения оказываются помещены в египетских храмах [Caneva, 2016, p. 171–172] (см. также далее). Более того, культ Арсинои в египетской среде оказался крайне популярен: имя «Арсиноя» встречалось даже у представителей египетских жреческих семей [Thompson, 2012, p. 132].
3 Между тем, проблема того, почему распространение культа Арсинои в египетскую среду было таким активным, остается не вполне решенной. Можно предположить, что значительную роль в этом играли факторы личного характера. Так, можно объяснить возникновение культа Арсинои особым отношением Птолемея II к своей супруге. Это находит подтверждение в нескольких фактах: 1) Птолемей II сам изгнал свою первую жену Арсиною I, чтобы заключить брак со своей сестрой [Hölbl, 2001, p. 36], 2) эпитет «Филадельфа» буквально переводится как «любящая брата», т.е. должен показывать теплые отношения между супругами братом и сестрой, 3) Птолемей II не женился после смерти Арсинои II [Caneva, 2016, 130].
4 Птолемей II Филадельф также известен тем, что обожествлял или почитал своих любовниц. Так одной из своих любовниц Белестихе он посвятил святилище и отождествлял её с Афродитой [Plu. Mor. 753, f], статуи своей чашницы Клейны он поставил по всей Александрии (Plb. XIV. 11)1. Это показывает, что для него не было необычным обожествлять людей, к которым он испытывал определенные чувства. Поскольку Арсиноя II приходилась женой Птолемею II, нет ничего странного в его желании обожествить её.
1. Г. Хёльбль передает это сообщение как установку статуй в храмах Александрии, но по Полибию такой вывод сделать невозможно. [Hölbl, 2001, p. 95].
5 Высказывалось также предположение, что именно Арсиное принадлежала иде обожествить брак и саму себя: царь, заинтересованный только в физической близости с женой, просто подчинился ее воле [Зелинский, 2018, с. 133–134]. Пожалуй, главным аргументом против такого предположения является то, что Арсиноя была обожествлена уже после своей смерти, т.е. в таком случае царь должен был подчиниться воле уже покойной жены, что без наличия определённых чувств кажется невозможным.
6 Исследователи особенно подчёркивают идеологические причины распространения культа: важность культа для пропаганды идеи сакральности брака между Птолемеем и Арсиноей [Žabkar, 1988, p. 90] и для легитимации правящей династии [Hölbl, 2001, p. 104; Caneva, 2016, p. 162]. Относительно тезиса о необходимости пропагандировать сакральность брака отметим, что в греческой среде для этой цели уже существовал культ «богов-адельфов», и логичнее было бы распространить именно его на египетскую почву, а не использовать для этих целей личный культ Арсинои. Более того, хотя в самом культе Арсинои обязательно подчеркивается связь с живым Птолемеем II, её не стоит воспринимать, как способ обосновать брак между ними.
7 Между тем, очевидно, что культ Арсинои был использован для легитимации правящей династии. Он стал первым египетским культом, в котором почитался представитель династии Птолемеев. Возможно, есть даже основания считать его первым династическим культом Птолемеев в египетской среде [Carney, 2013, p. 108]. Из Мендесской стелы2 нам известно, что статуи Арсинои должны были располагаться в каждом храме рядом со статуей основного божества (σύνναος θεά) (Urk. II. 41.11–42.1) [Hölbl, 2001, p. 101; Carney, 2013, p. 107]. За счет этого образ Арсинои оказалась встроен в систему египетских богов. Подробнее об основных аспектах культа Арсинои мы поговорим позже, но сложно отрицать ту роль, которую играл этот культ для укрепления статуса Птолемея II. Это, однако, не снимает вопроса о том, что стало поводом и причиной для такого активного распространения культа Арсинои в египетской среде. Ведь ни культ «богов-сотеров» (четы Птолемея I и Береники I), созданный в начале правления Птолемея II, ни культ «богов-адельфов» не получили подобного распространения. Как мы считаем, причину такого активного распространения культа Арсинои в египетскую среду можно найти в одном из иероглифических памятников времени Птолемея II, так называемой, Саисской надписи [Thiers, 1999; Апенко, 2023(1)].
2. Издания надписи: [Roeder, 1959, s. 168–188; De Meulenaere, MacKay, 1976, p. 173–177].
8 Имеет смысл кратко охарактеризовать саму надпись. Стела сохранилась в трех фрагментах, которые позволяют восстановить только 11 столбцов текста [Апенко, 2023(1)]. Между тем, имеющийся текст предоставляет достаточно информации относительно характера и особенностей взаимодействия Птолемея II Филадельфа с египетской элитой во время его правления. В этом тексте сообщается о проведении царем специального собрания представителей египетской элиты3. Целью этого собрания было организовать установку («появление») статуи Арсинои в Саисе4.
3. Здесь и далее перевод Саисской надписи даётся по изданию [Апенко, 2023(1)]: СН, стлб. 7: Dd.n Hm.f n wrw ntyw r-gs.f imi in.tw n.i HAtyw-a HqAw Hwt Hmw-nTrw itw-nTrw n gsw-prw nw ^maw MHw r: «Пусть будут приведены ко мне номархи, правители крепостей, слуги богов и отцы богов храмов Верхнего и Нижнего Египта»)

4. СН, стлб 8: imi sxa sSm nt Hm(t) bitt [iwa tAwy] Ast (Irsny) «дайте появиться изображению жены, царицы, [наследника обеих земель] Исиды-Арсинои».
9 Эти сведения стали поводом для дискуссии по вопросу о том, когда именно началось распространение культа Арсинои на египетской почве. Традиционная точка зрения основана на сведениях из Мендесской стелы, в которой сообщения о смерти Арсинои и утверждении культа в её честь с установкой её статуй во всех египетских храмах следуют друг за другом (Urk. II. 40–42). Поскольку смерть Арсинои датируется 15–м годом правления Птолемея II (270 г. до н.э.)5, считается, что и создание культа нужно датировать этим временем.
5. Отдельная дискуссия была посвящена вопросу о том, какой именно год имеется в виду в тексте Мендесской стелы под 15–м годом правления Птолемея II: 270 или 268 г до н.э. Это зависит от того, с какого года отсчитывать года правления Птолемея II. Э. Гржибек настаивал на том, что отсчет следует начинать с восшествия Птолемея II на престол (283/282 г. до н.э.) [Grzybek, 1990, p. 106]. Большинство современных исследователей, однако, исходят из того, что Птолемей II отсчитывал года своего правления с года, когда он стал соправителем отца, т.е. с 285 г. до н.э. [Muhs, 1998]. Мы придерживаемся именно последней точи зрения и считаем, что в тексте надписи имеется в виду именно 270 г. до н.э. (подробнее о дискуссии: [Caneva, 2016, p. 136–141]).
10 Ф. Колломбер оспаривает эту позицию и предполагает, что культ Арсинои начинает распространяться позднее, в середине 260–х годов до н.э. [Collombert, 2008, p. 84–85]. По существу, он приурочивает начало распространения культа Арсинои к вышеупомянутому собранию египетской элиты в Саисе. В пользу своей точки зрения, исследователь указывает на масштаб собрания (в котором были представлены все основные группы египетской элиты) и на «появление» статуи Арсинои, которое он переводит как «возведение статуи»6. Кроме того, автор отмечает некоторые сходства между текстом стелы Мендеса и Саиса: так в мендесской стеле сообщается о помещении статуй Арсинои во все храмы Верхнего и Нижнего Египта, а в Саисской надписи – о собрании всей египетской элиты из обеих частей Египта [Collombert, 2008, p. 88–89].
6. В таком случае, имеется в виду сооружение статуи богини в храме местного божества [Collombert, 2008, p. 85].
11 Аргументом против теории Ф. Колломбера служит структура Мендесской надписи. Как мы уже отмечали, смерть Арсинои в тексте датируется 15–м годом правления Птолемея II (270 г. до н.э.). Сразу после этого сообщается о создании культа в честь неё, а следующим потенциально датируемым фрагментом надписи является рассказ о строительстве канала на востоке Египта (Urk. II. 45.9–13). В самом тексте надписи это событие никак не датируется, но из текста другого источника, Пифомской надписи7], нам известно, что это произошло в 16–й год правления Филадельфа (Urk. II. 95.1–11) [Caneva, 2016, p. 151]. Таким образом, получается, что создание культа Арсинои могло произойти только в 15–й год правления Птолемея II.
7. Издания надписи: [Brugsch,1894; Thiers, 2007
12 Между тем, данный аргумент не столь убедителен, как могло бы показаться на первый взгляд. Как мы уже отметили, в Мендесской стеле нет точной датировки строительства этого канала; иными словами, нельзя утверждать, что расположение сообщения об этом строительстве в тексте надписи соответствует реальной хронологии событий. Более того, это кажется сомнительным, если посмотреть на структуру данного фрагмента текста. Так, между сообщением о смерти Арсинои (Urk. II. 40.8–41.6) и строительстве канала (Urk. II. 45.14) размещено почти десять строчек различной информации, которая, исходя из предлагаемой выше логики, должна соответствовать событиям, произошедшим в течение одного года. Следующий датированный фрагмент (который, между прочим, идет сразу вслед за сообщением о строительстве канала: Urk. II. 46.2) датируется уже 21–м годом правления Птолемея II (ок. 264 г. до н.э.), т.е. между датами мы имеем разрыв в шесть лет. В итоге, у нас нет оснований считать, что все действия, о которых было сообщено в промежутке между смертью Арсинои и строительством канала, обязательно произошли в 15–й год правления Птолемея II и не могли произойти в промежутке от 15–го до 21–го года правления этого царя. Конечно, это замечание не является достаточным для того, чтобы полностью «отвязать» создание культа Арсинои от её смерти в 15–м году правления Птолемея II, но, по крайней мере, показывает, что точка зрения Ф. Колломбера имеет право на существование.
13 Даже если мы не согласимся в полной мере с выводами Ф. Колломбера, который считает, что развитие культа Арсинои началось именно с собрания в Саисе, очевидно, что период второй половины 260–х гг. до н.э. стал особенно важным для распространения культа Арсинои. Помимо собрания в Саисе, стоит учесть сведения Мендесской стелы, в которой под 21–м годом правления Птолемея II (265/264 г. до н.э.) указано, что при восстановлении храма Банебджеда в Мендесе были записаны имена разных царских особ, в том числе и имя Арсинои (Urk. II. 46.7). Еще более значимыми являются сведения об использовании статуи Арсинои во время процессии в честь интронизации нового священного барана Банебджеда (Urk. II. 50.1–7), которые, к сожалению, не датированы точно, но произошли уже после 21 года правления Птолемея II.
14 В связи с этим нужно обратить внимание и на введение особого налога, апомойры (ἀπόμοιρα), которое произошло в 263/2 г. до н.э. [Струве, 1913; Koenen, 1993, p. 69; Collombert, 2008, p. 91–92]. Данный налог обслуживал нужды культа Арсинои, и египетские храмы были освобождены от него [Caneva, 2016, p. 150]. Как считает Ф. Колломбер, сведения о дарениях в храмах, которые мы находим в текстах царских надписей, являются свидетельством как раз введения апомойры и того, какие преимущества от неё получали различные египетские храмы [Collombert, 2008, p. 94–95]. Он считает, что дата введения особого налога на поддержание культа Арсинои должна быть напрямую связана со временем его создания. В противном случае получается, что культ Арсинои в течение семи лет существовал без какого-либо специального обеспечения.
15 Таким образом, становится очевидно, что середина 260–х гг до н.э. является особенно важным временем для развития культа Арсинои в египетской среде. Можно даже предположить, что именно в это время и началось его активное распространение. Но почему именно в это время возникла такая потребность?
16 Во фрагменте той же саисской надписи, датированном 21 годом правления Птолемея II, мы встречаем следующее сообщение: «Затем привели их к месту под Величеством Его, к городу Саис, чтобы дать жизнь земле после недостатка» (СН, стлб 9: aHa.n sTA.zn r bw Xr Hm.f r dmi nty ZAw r sanx tA m-Xt gAw). Стоит обратить особое внимание на слово «недостаток» (gAw). Это слово может быть переведено и как «недостаток», и как «голод» (Wb. V. 154. 8–9): получается, что где-то в районе Саиса или даже, с учетом значения слова tA («земля»; Wb. V. 212.6–216.7), по всему Египту в это время возникают некие проблемы с получением урожая, возможно, экологического характера. К сожалению, на основании текста источника невозможно понять масштаб бедствия. Единственной зацепкой, которая все-таки позволяет сделать предположение о её масштабе, является сообщение о том, что царь в это же время спрашивает о делах Египта (СН, стлб 9: [nD] sxrw nw BAqt). Это опять же может косвенно указывать, что бедствие имело общеегипетский характер.
17 Приходится констатировать, что другие источники не содержат однозначных указаний, что в Египте в это время действительно случилось некое экологическое бедствие. И если даже допустить, что в Египте действительно случился голод, нельзя с уверенностью сказать, был ли он локальным или затронул значительные территории и, что еще более важно, был ли он связан с низким разливом Нила. Последнее, однако, кажется весьма вероятным. Так, стоит обратить внимание на папирус p. Hibeh. 85, датируемый 261 г. до н.э. Этот документ является контрактом, по которому египетский жрец Пасис обещает выплатить арендную плату в царское зернохранилище, даже при учете возможного низкого разлива Нила [Bonneau, 1971, p. 120–121]. Скорее всего, сама оговорка относительно ситуации низкого разлива показывает, что в годы до составления данного документа, во второй половине 260–х гг. до н.э., подобные ситуации имели место в действительности.
18 Почему сообщения о низких разливах Нила имеют, по нашему мнению, большое значение для развития культа Арсинои? Необходимо понимать, что, исходя из традиционных египетских представлений, цари династии Птолемеев находились в особых отношениях с божествами. Важной задачей, а фактически, обязанностью, для них оказывалось поддержание Маат (гармонии, миропорядка), что в свою очередь подразумевало выполнение традиционных для египетского царя ритуалов [Демидчик, 2005, с. 22–23]. Основным результатом этой деятельности должен был стать разлив Нила, который обеспечивал страну урожаем. Если же с разливами Нила случались проблемы, то это могло означать, что легитимность царя повреждена, т.е. он не в полной мере соответствует своей должности египетского царя-ритуалиста [Демидчик, 2005, с. 44–49].
19 Дополнительной проблемой для правителей династии Птолемеев было то, что они, видимо, не очень активно проявляли себя как традиционные египетские цари и не участвовали в основных египетских ритуалах8, явно предпочитая такие формы царской пропаганды, которые не заставляли бы их соприкасаться напрямую с египетской культовой жизнью и позволяли им сохранить самосознание македонских правителей. В частности, широко пропагандировались случаи возвращения Птолемеями культовых изображений египетских богов из Азии, увезенных в свое время «в плен» персами9. Этот пропагандистский мотив демонстрировал благочестие царя по отношению к божествам, чьи статуи он возвращал в Египет, представлял его успешным военачальником, способным добыть эти статуи в ходе войны, и в то же время избавлял его от прямого совершения египетских ритуалов.
8. Так, по-видимому, они не проходили обрядов коронации [Barta,1980]. Первый достоверно засвидетельствованный случай коронации представителя династия Птолемеев – это коронация Птолемея V Эпифана, согласно Розеттскому декрету (OGIS I. 90. 11. 44–47; Urk. II. 193–194) [Burstein, 1991, p. 140–141].

9. Подробнее о мотиве возвращения статуй богов: [Winnicki, 1994; Ладынин, 2007].
20 Между тем, для части египетской элиты сакральность того или иного царя династии Птолемеев была несколько повреждена самим фактом неисполнения египетских обрядов, даже когда природные и экономические условия в Египте были благополучными [Rössler-Köhler, 1991, S. 280–336; Ладынин, 2016, с. 295; Апенко, 2023(2), с.117]. В условиях кризиса подобные представления могли стать идеологической базой недовольства и восстаний, как это произошло в начале правления Птолемея III (245 г. до н.э.), когда именно низкий разлив Нила дал основания усомниться в царской легитимности и повод поднять мятеж [Huß, 1978; Ладынин, 2016, с. 295]. В правление Птолемея II такие восстания не происходили, но некоторый страх перед возможной нестабильностью мог действительно иметь место. В итоге, в ситуации, когда разливы Нила становятся недостаточными, царю было необходимо найти способы сохранять формальную лояльность жречества и иметь возможность подтвердить свой легитимный статус. Для этой цели и был использован культ Арсинои.
21 Вполне возможно, что успешность распространения культа Арсинои была также связана с тем, что после его введения ситуация с разливами Нила несколько нормализовалась. В тексте Саисской надписи отмечается, что после «недостатка» земле вновь даётся жизнь (СН, стлб 9). По оценкам Д. Бонно уровень разливов Нила в 250–х. гг. до н.э. оставался на относительно высоком уровне. Лишь для 253, 250 и, возможно, 256 гг. до н.э. предполагается уровень разлива ниже средних значений [Bonneau, 1971, p. 221-222].
22 Может возникнуть вопрос, почему для цели подтвердить легитимный статус Птолемея II не был использован культ «богов-адельфов», который уже существовал в это время [Minas, 2000, s. 90–93; Caneva, 2016, p. 163–173]. Данный культ обожествлял не только покойную жену Птолемея II, но и его самого. Очевидно, что подобного рода культ лучше бы справлялся с задачей пропаганды царской легитимности. Например, в похожей ситуации в начале своего правления, Птолемей III решает распространить на египетскую среду именно культ «богов-эвергетов», т.е. себя и своей супруги Береники II [Minas, 2000, p. 102–106; Ладынин, 2016, с. 282–290].
23 Справедливости ради, нужно отметить, что перед нами все-таки довольно разные ситуации. Во-первых, в царствование Птолемея II ситуация в стране оказывается относительно стабильной и необходимости действовать радикально ещё нет. Правление же Птолемея III буквально начинается с восстания против правящей династии. Поэтому важной целью политики Птолемея III было не только укрепление собственного легитимного статуса, но и более крепкое вовлечение египетского населения в отношения с правящим домом, которое бы подразумевало хотя бы внешнюю лояльность представителей местной элиты [Ладынин, 2016, с. 290–291]. Из-за этого, например, оказывается очень широким масштаб интервенции в жизнь египетских храмов. Птолемей III не только распространяет династический культ в египетскую среду, что показано в Александрийском декрете 243 г. до н.э. [El-Masry et al., 2012, S. 122–124], но и проводит серьезные реформы в структуре жречества, создаёт во всех египетских храмах новую филу жрецов, которая была напрямую связана с почитанием правящего дома, что нашло своё отражение в Канопском декрете 238 г. до н.э. (Urk. II. 134. 6–8; OGIS 56. 23–25) [Ладынин, 2016, с. 289].
24 Во-вторых, не стоит забывать, что жена Птолемея III Эвергета, Береника II, в отличие от Арсинои, на момент создания культа была жива. Отметим, что после своей смерти Арсиноя, по существу, оказалась приравнена к небожителям (Urk. II. 40.9 nTrt Tn pr.s r pt «богиня эта, поднялась она на небо»), то есть она обладала в некотором роде большей степенью божественности, чем сам Птолемей II [Ладынин, 2016, с. 280]. Это проявлялось даже в культе «богов-адельфов», где Арсиноя, в отличие от Птолемея II, обладала эпитетом «Филадельфа», который выражал её особый статус в сравнении с мужем [Caneva, 2016, p. 172]. Поэтому логичнее было использовать именно личный культ Арсинои. Он сохранял в себе наиболее важные элементы культа «богов-адельфов», но при этом не создавал ситуации, в которой было бы возможно прямое сопоставление степеней божественности брата и сестры, которое могло бы выявить более низкий статус Птолемея II.
25 Последним, но, наверное, одним из важнейших, остается вопрос о том, насколько наши предположения о причинах создания культа Арсинои соответствуют той роли, которую Арсиноя реально играла в пантеоне египетских богов. В связи с этим, нас больше всего будут интересовать три аспекта культа этой обожествленной царицы: аспект плодородия, аспект защитницы царя и, тесно связанный с предыдущим, династический аспект культа, т.е. пропагандирующий особый статус царя и правящей династии Птолемеев.
26 Начать следует с вопроса о наличии у культа Арсинои аспектов плодородия. Учитывая обстоятельства, при которых это культ был распространён на египетскую среду, было бы оправданно ожидать наличия этих элементов. Так известно, что одним из символов царицы в греческой среде являлся двойной рог изобилия. Арсиноя сама изображалась с этим символом, он использовался на монетах в её честь и связывал её с процветанием Египта [Bonneau, 1964, p. 323; Carney, 2013, p. 114–115; Caneva, 2016, p. 145].
27 В 256 г. до н.э. Арсиноя стала богиней Арсиноитского нома. Работы в этом номе производились в том числе и для того, чтобы расширить площадь посевных территорий Египта [Bonneau, 1971, p. 121–126]. На Арсиною выбор мог пасть и по причине уже имеющейся в её образе заботы о разливе и процветании Египта: как считает Д. Бонно, такая связь отчетливо подчеркивается с момента создания этого нома [Bonneau, 1964, p. 323].
28 Очень частым в источниках является отождествление Арсинои с Исидой. Так, в саисской надписи Арсиноя названа Исидой-Арсиноей (СН, стлб 8; стлб 10), она отождествляется с Исидой в Пифомской надписи (Urk. II. 82.14–15), её изображения были помещены в храме Исиды в Филэ [Žabkar, 1988, p. 15]. Стоит сразу оговорить, что Исида – многоаспектная богиня и сводить её образ только к аспектам плодородия нельзя. Между тем, назвать этот аспект незначительным тоже будет некорректно: в упомянутом нами храме в Филэ целых два гимна, III и IV, посвящены Исиде – богине плодородия [Žabkar, 1988, p. 39–55].
29 В связи с этими гимнами обратим внимание на одну деталь. Так в одном из храмовых текстов, сопровождающих изображение Арсинои, по отношению к ней использованы, среди прочего, следующие эпитеты и титулы: «знатная, великая похвалами, владычица очарования, сладостная любовью, госпожа Обеих Земель» (iryt-pat wrt Hswt nb(t) iAmt bnr(t) mrwt Hnwt Smaw mHw [Žabkar, 1988, p. 89–90; 177, n. 99]. Те же эпитеты были использованы по отношению к Исиде в III гимне: «сладостная любовью, госпожа Обеих Земель» (bnr(t) mrwt Hnwt Smaw mHw) и «знатная, великая похвалами, владычица очарования» (Iryt-pat wrt Hswt nb(t) iAmt) [Žabkar, 1988, p. 41–42; 89–90].
30 Можно найти и еще одну параллель между образами Арсинои и Исиды в контекстах плодородия. Как известно, на мысе Зефирион был сооружен храм Арсинои, в котором она почиталась как Афродита-Зефирида, т.е. как владычица западного ветра [Fraser, 1972, p. 568–571]. Некоторые схожие мотивы можно найти и в образе Исиды. Она еще в Гимне Осирису из гробницы Амонмеса XV в. до н.э. названа той, кто создает ветер: «сотворившая ветер крыльями своими» [Матье, 1956, с. 117; Mullon, 1969, p. 167]. Как считает Д. Бонно, таким образом объяснялись возникновение северо-западных ветров, которые дули летом и, по представлению египтян, способствовали Нильскому разливу [Bonneau, 1964, p. 258]. В некоторой степени, хотя и с большей долей допущения, к этой же традиции может быть отнесен и фрагмент из III гимна Исиде в Филэ, где об Исиде сообщается, что она «дождевое облако, которое делает зеленым поля» (igp wrx Axt) [Žabkar, 1988, p. 42]. Само понятие igp обозначает «облако» или «дождевое облако» (Wb. I. 19–20), но у слова igb «ветер», имеется вариант написания, который тоже читается как igp (Wb. I. 140.17–18), т.е. их запись оказывается почти идентичной. Тогда, можно думать, что в III гимне Исиде у слова igp, помимо основного, есть еще и дополнительное значение, отсылающее к образу Исиды, создающей ветер. В итоге, в образе Арсинои можно найти элементы, которые бы представляли её в качестве богини плодородия. Вместе с тем этот аспект не стоит преувеличивать, поскольку мы не находим его четкого выражения в египетских текстах. Очевидно, он не являлся основным для обожествления этой царицы.
31 Гораздо лучше выраженным в культе Арсинои оказывается ее аспект защитницы царя. Достаточно популярным было почитание Арсинои в роли, схожей с Хатхор: так в тексте Пифомской надписи она названа «подобием Хатхор» (Urk. II. 82. 15; 84.1: sxm @wt-@r). Также Арсиноя часто именуется дочерью Амона (BM 379: 8 sAt Imn), что, по мнению М. Ниллсон, позволяет сказать, что она почиталась в роли Хатхор, ока Ра [Nillson, 2010, p. 495]. Эта роль была напрямую связана с защитой бога Ра от врагов [Daumas, 1977, s. 1026; Nillson, 2010, p. 451]. Богиня в этой роли становится, в какой-то мере, защитницей царя. В образе Арсинои мы также можем найти эти элементы. На стеле Мендесской надписи, Арсиноя следующим образом обращается к Птолемею II: «молюсь я за тебя владыке богов, /чтобы/ увеличил он годы твои в царствовании» (Urk. II. 32. 8–9: nHi.(i) n.k n nb nTrw sk.f rnpwt.k m nswt) [Nillson, 2010, p. 69–71; Caneva, 2016, p. 159–160]. Это сообщение ясно показывает заботу Арсинои о царствовании своего супруга. Такая поддержка и защита царя должны были укреплять статус самого царя.
32 Перейдем к тому аспекту культа Арсинои, который связан с пропагандой династии Птолемеев. Сразу нужно оговориться, что культ Арсинои был в первую очередь личным культом царицы, что мы видим, в частности, в титулатуре ее жрецов, например, в надписи мемфисского жреца Несисти-Падибастета (BM 379. 7–8 Hm-nTr n sAt-nsw snt-nsw Hmt-nsw sAt Imn nbt tAwy IrsinA nTrt mr-sn… «жрец дочери царя, сестры царя и супруги царя, дочери Амона, владычицы обеих Земель (Арсинои), богини, любящей брата…» [Reymond, 1981, p. 60–70; Gorre, 2009, p. 285–296]). Между тем, культ имел некоторые элементы, позволяющие отнести его к династическим. Например, Арсиноя всегда характеризуется как сестра и жена царя. Подобные ее эпитеты, благодаря родству Арсинои с Амоном и Птолемея с Арсиноей, позволяют придать «божественный» статус и самому царю. Также, из-за включения в сонм египетских божеств, Арсиноя влияла и на образ самого Птолемея II. Например, её тронное имя (Xnmt-ib-n-^w mr(t)-nTrw: «радующая сердце Шу10, любимая богами»)[Beckerath, 1999, s. 234; Nillson, 2010, p. 428]11 содержит отождествление с богиней Тефнут, но одновременно позволяет провести параллель между Птолемеем II и супругом Тефнут богом Шу [Nillson, 2010, p. 499].
10. Вообще слово Xnm означает присоединяться, соединяться (Wb. III. 377.4–381.4), т.е. буквальный перевод будет «соединяющая сердце Шу». Между тем, в позднее и греческое время Xnm ib может тажке означать «радовать сердце (Wb. III.379.17).

11. Нужно отметить, что фон Беккерат в своем издании ошибочно предлагает вместо бога Шу, богиню Маат. Однако, в тексте явно виден мужской детерминатив, что не позволяет отнести имя к богине Маат.
33 Помимо этого, не стоит забывать, что Арсиноя уже после своей смерти сохранила свой статус царицы Египта: более того, отсылки к нему стали даже более акцентированными. Это проявлялось в изображении ее в особой короне с двойным уреем12, в наличии у нее особой собственной титулатуре (например: BM 379. 8: nbt tAwy IrsinA nTrt mr-sn «…владычица обеих Земель Арсиноя богиня, любящая брата…») и в документообороте13. Таким образом, Арсиноя оставалась в некотором роде соправителем своего мужа, сто делало её культ прямо связанным с почитанием правящего дома.
12. Подробнее о всех возможных смысловых значениях этой короны см: [Nillson, 2010].

13. Например, имя живого царя Птолемея II вместе с покойной супругой регулярно встречаются в клятвах на древнегреческом и демотическом языках. Стандартным её вариантом является «Царь Птолемей и Арсиноя Филадельфа» (p. Iand. Zen. 49.5–7 βασιλέα Πτολ[ε-][μαῖον] καὶ Ἀρσινόην Φιλάδε[λ-]φ̣[ον]) [Caneva, 2016, p. 154–158].
34 Обобщая вышесказанное, отметим что в культе Арсинои значительную роль играли аспекты, которые укрепляли бы легитимный статус Птолемея II. Она часто оказывается защитницей царя, его покровителем перед другими божествами. Кроме того, даже будучи независимой богиней, Арсиноя всегда почиталась как сестра и жена царя Птолемея II. При этом особый статус Арсинои делал возможным даже прямое отождествление царя с другими божествами.
35 Подводя итог, нужно сказать, что предпосылки создания культа Арсинои были многочисленны. Среди них – и личные мотивы пережившего ее супруга, и мотивы, связанные с потребностью в легитимации правящего дома. Вместе с тем, как нам представляется, важнейшим импульсом к трансляции культа Арсинои собственно в египетскую религиозную жизнь стали те природные условия, что сложились в Египте в середине 260–х гг. до н.э. По всей видимости, в это время Египет столкнулся с низкими разливами Нила, которые привели к недостаточным урожаям и возникновению представления о поврежденности сакрального статуса Птолемея II. В этих условиях культ Арсинои стал вариантом династического культа Птолемеев, который должен был пропагандировать царскую легитимность и связывать египетское жречество узами лояльности с правящим домом.
36 СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ СН – Саисская надпись (по изданию: [Апенко, 2023(1)]. BM – инвентарный номер Британского музея. OGIS – Dittenberger W. Orientis Graeci inscriptiones selectae: supplementum sylloges inscriptionum graecarum. Vol. I–II. Lipsiae: Hirzel, 1903–1905. p. Hibeh – Turner E.G.M., Lenger Th. The Hibeh Papyri, Part II. Edited with translation and notes. London: Egypt Exploration Society, 1955. p. Iand. Zen. – Schmitz Ph. Die Giessener Zenonpapyri (P. Iand. Zen.). Paderborn: F. Schöningh, 2007. p. Sorb. – Cadell H., Clarysse W., Robic K. Papyrus de la Sorbonne (P.Sorb. III nos 70–144) (Papyrologica Parisina 1). Paris: Presses de l’Université Paris Sorbonne, 2011. Urk. II – Sethe K. Hieroglyphische Urkunden der griechisch-römischen Zeit. (Urkunden des ägyptischen Altertums 2). Hft. 1–3. Leipzig: Hinrichs, 1904–1916. Wb – Erman A., Grapow H. Wörterbuch der ägyptischen Sprache. Berlin: Akademie-Verlag, 1971. Bd. I–V (с указанием страницы и номера глоссы).

References

1. Apenko M.S. The Sais Inscription. Translation and Commentary. The Journal of Education and Science “ISTORIYA” (“History”). 2023(1). Vol. 14. Issue 2(124) (in Russian) https://history.jes.su/s207987840024924-5-1/ (accessed: 07.05.2023).

2. Apenko M.S. Manetho of Sebennytos and His Role in the Egyptian Priesthood. Journal of Historical, Philological and Cultural Studies. 2023(2). № 1. Pp. 108–123 (in Russian).

3. Demidchik A.E. A Nameless Pyramid: The State Doctrine of the Ancient Egyptian Heracleopolitan Monarchy. Saint Petersburg: Aletheia, 2005 (in Russian).

4. Zelinsky A.L. Arsinoe Philadelphus and Ptolemy Philadelphus: Sacralization and Statement of the Incest. Historical Reporter. 2018. № 26. Pp. 118–141 (in Russian).

5. Ladynin I.A. The Third Syrian War and the Capture of Asian Sacred Objects by Ptolemy III as Represented in the Book by Daniel and Porphyry of Tyros. Antiquitas aeterna. Povolzhsky antikovedchesky zhurnal (= Volga Region Journal of Antiquity Studies). 2007. Vol. 2. Pp. 273–287 (in Russian).

6. Ladynin I.A. The Dynastic Cult and Eponymous Priesthood of the Ptolemies. ‘Gods Among Men’: The Rulers’ Cult in the Hellenistic, Post-Hellenistic and Roman World. Eds.: S.Y. Saprykin, I.A. Ladynin. Moscow, Saint Petersburg: RKHGA, 2016. Pp. 265–312 (in Russian).

7. Matthieu M.E. Ancient Egyptian Myths. Moscow; Leningrad: Izdatelstvo AN SSSR, 1956 (in Russian).

8. Struve V.V. On the History of ΑΠΟΜΟΙΡΑ. Zhurnal ministerstva narodnogo prosvescheniya (= Journal of Ministry of National Education). 1913. V. 48. № 12. Pp. 499–511 (in Russian).

9. Barta W. Thronbesteigung und Kronungsfeier als unterschiedliche Zeugnisse königlicher Herrschaftsübernahme. Studien zur altägyptischen Kultur. 1980. Bd. 8. S. 33–53.

10. Beckerath J. von Handbuch der ägyptischen Königsnamen. 2. Aufl. München: Zabern, 1999.

11. Bonneau D. La Crue du Nil, divinité égyptienne, à travers mille ans d’histoire (332 av.–641 ap. J.-C.) d’après les auteurs grecs et latins, et les documents des époques ptolémaïque, romaine et byzantine. Paris: Librairie C. Klincksieck, 1964.

12. Bonneau D. Le fisc et le Nil: incidences des irrégularités de la crue du Nil sur la fiscalité foncière dans l’Égypte grecque et romaine. Paris: Éditions Cujas, 1971.

13. Brugsch H. Die Pithomstele. Zeitschrift für ägyptische Sprache and Altertumskunde. 1894. Bd. 32. S. 74–87.

14. Burstein S.M. Pharaoh Alexander: A Scholarly Myth. Ancient Society. 1991. Vol. 22. Pp. 139–145.

15. Caneva S.G. From Alexander to the Theoi Adelphoi: Foundation and Legitimation of a Dynasty. (Studia Hellenistica 56). Leuven: Peeters Publishers, 2016.

16. Carney E. Arsinoe of Egypt and Macedon: A Royal Life. Oxford: Oxford University Press, 2013.

17. Collombert Ph. La «stèle de Saïs» et l’instauration du culte d’Arsinoé II dans la chôra. Ancient Society. 2008. Vol. 38. Pp. 83–99.

18. Daumas F. Hathor. Lexikon der Ägyptologie. Hrsg. W. Helck, E. Otto. Bd. II. Wiesbaden: Harrassowitz, 1977. S. 1024–1033.

19. De Meulenaere H., MacKay P. Mendes II. Warmister: Aris & Phillips, 1976.

20. El-Masry Y., Altenmuller H, Thissen H.J. Das Synodaldekret von Alexandria aus dem Jahre 243 v. Chr. Hamburg: Helmut Buske Verlag, 2012.

21. Fraser P.M. Ptolemaic Alexandria. Vol. 1. Oxford: The Clarendon Press, 1972.

22. Gorre G. Les rélations du clergé égyptien et des Lagides d’après les sources privées. Leuven: Peeters, 2009.

23. Grzybek E. Du calendrier macédonien au calendrier ptolémaïque: problèmes de chronologie hellénistique. Basel: F. Reinhardt Verlag, 1990.

24. Hölbl G. A History of the Ptolemaic Empire. London; New York: Routledge, 2001.

25. Huß W. Eine Revolte der Ägypter in der Zeit der 3. Syrischen Krieg. Aegyptus. 1978. Bd. 58. S. 151–156.

26. Koenen L. The Ptolemaic King as a Religious Figure. Images and Ideologies: Self-Definition in the Hellenistic World. Berkeley; Los Angeles; London: University of California Press, 1993. Pp. 25–116.

27. Minas M. Die hieroglyphischen Ahnenreihen der ptolemäischen Könige. Ein Vergleich mit den Titeln der eponymen Priester in den griechischen und demotischen Papyri. Mainz: Verlag Phillip von Zabern, 2000.

28. Muhs B. The Chronology of the Reign of Ptolemy II Reconsidered: The Evidence of the Nhb and Nht Tax Receipts. The Two Faces of Graeco-Roman Egypt: Greek and Demotic and Greek-Demotic Texts and Studies Presented to P.W. Pestman. Eds.: A.M.F.W. Verhoogt, S.P. Vleeming. Leiden: Brill, 1998. Pp. 71–86.

29. Mullen W. Hymn to Osiris. Arion: A Journal of Humanities and the Classics. 1969. Vol. 8. №. 2. Pp. 164–169.

30. Nillson M. The Crown of Arsinoe. The creation and development of an imagery of authority. Gothenburg: Dept. of Historical Studies, University of Gothenburg, 2010.

31. Reymond E.A.E. From the Records of a Priestly Family from Memphis. Vol. 1. Wiesbaden: Harrassowitz, 1981.

32. Roeder G. Die Agyptische Gotterwelt. Zurich: Artemis-Verlag, 1959.

33. Rössler-Köhler U. Individuelle Haltungen zum ägyptischen Königtum der Spätzeit: Private Quellenund ihre Königswertung im Spannungsfeld zwischen Erwartung und Erfahrung. Wiesbaden: Harrassowitz, 1991.

34. Thiers Chr. Ptolémée Philadelphe et les prêtres de Saïs. La stèle Codex Ursinianus, fol. 6 rº Naples 1034 Louvre C. 123. Bulletin de lʼInstitut français dʼarchéologie orientale. 1999. T. 99. Pp. 423–445.

35. Thiers Chr. Ptolémée Philadelphe et les prêtres d’Atoum de Tjékou. Nouvelle edition commentée de la “stele de Pithom” (CG 22183). Montpellier: Université Paul Valéry Montpellier III, 2007.

36. Thompson D. Memphis under the Ptolemies. Princeton: Princeton University Press, 2012.

37. Winnicki J.K. Carrying Off and Bringing Home the Statues of the Gods: On the Aspect of the Religious Policy of the Ptolemies Towards the Egyptians. Journal of Juristic Papyrology. 1994. Vol. 24. Pp. 149–190.

38. Žabkar L.V. Hymns to Isis in Her Temple at Philae. Hannover; London: Brandeis University Press, 1988.

Comments

No posts found

Write a review
Translate