Деятельность сформированного в 2002 г. в КНР специализированного Национального комитета (国家清史编纂委员会), на который возложена реализация государственного проекта по созданию фундаментального труда по истории Цин с особым вниманием на ввод в научный оборот надежной источниковой базы [Е, Чжан, 2012, с. 69], маньчжурской по происхождению, и последней правящей в Китае династии Цин, утоляет жажду научной общественности, заинтересованной в новых, ранее неизвестных сведениях. Одной из наиболее примечательных тенденций его деятельности является растущее признание важности маньчжурского языка в качестве исследовательского языка. Другая особенность затрагивает сферу изучения пограничных территорий Цин, которой уделяется значительное внимание, что становится заметным при публикации и знакомстве с 2-х томным Сборником документов «Маньчжурского архива цинского Военного совета (Цзюньцзичу) [в связи с мероприятиями] «манча».

Говоря о приграничных территориях в истории Цин, в первую очередь бросается в глаза особый интерес цинских властей к Центральной Азии, где одним из главных факторов международных отношений в регионе являлись ойраты. Ойраты и ханства, которые они создали на обширной территории Евразии, имели тесные отношения с Тибетом с начала XVII в., когда приняли тибетский буддизм в качестве своей официальной религии. Вместе с тем, интенсивность таких контактов стимулировала империю Цин, проявлять недюжинный интерес к Тибету, Кукунору (Цинхай) и Джунгарии. Причины этого кроются в опасении маньчжуров в возникновении ойрато-тибетской политической конструкции, способной бросить вызов империи Цин [Di Cosmo, 1998, p. 290]. В глазах цинского двора, этому тезису предшествовали исторические прецеденты, когда ойратские войска дважды (под предводительством хошутов Гуши-хана в конце 1630-х г.) (и джунгаров в 1717 г.) проникали вглубь Тибета и занимали его политический и духовный центр. Несмотря на то, что ойраты бросили вызов цинской экспансии в регионе и вели активные военные действия против маньчжурской военной машины не весь период их интенсивных взаимоотношений в XVIII в. отмечался непрекращающимися войнами – фазы военного конфликта чередовались этапами дипломатического соперничества и торговых отношений. В условиях перемирия, джунгарам было позволено вести торговлю в подконтрольных Цинам территориях Кукунора и Тибета, в рамках религиозных мероприятий, известных у тибетцев и ойратов под названием «манча» (по-кит. <em>аоча</em> 熬茶 – дословный перевод «заваривать чай»). Так, с 1740 по 1748 г. джунгары отправили в эти районы три паломнические миссии, в 1741, 1743 и 1747 гг., из которых первая остановилась на Кукуноре, а две другие достигли Лхасы и вернулись обратно в Джунгарию.

Материалы, опубликованные в этом Сборнике во многом отражают особенности отношений между Цин, джунгарами и Тибетом за период с 1740 по 1748 гг. В нем наглядно представлены факсимиле документов на маньчжурском языке из т.н. архива Аочадан (熬茶档), а также их перевод на официальный китайский язык, принятый во времена династии Цин.

Данный Сборник являясь одним из результатов деятельности Национального комитета по составлению истории Цин, начинается с предисловия руководителя проекта – профессора Дай И (戴逸), признанного авторитета в области изучения периода Цин, который вкратце отмечает основные особенности цинских исторических материалов.

Далее следует введение Го Мэйлань (郭美兰), которое имеет уже непосредственное отношение к поиску, сбору и переводу с маньчжурского на китайский язык, исторических материалов, использованных в этом Сборнике. Она отмечает, что сохранившаяся коллекция материалов Военного совета на маньчжурском языке в связи с мероприятиями <em>манча </em>из Первого исторического архива в Пекине является скопированным за период с 1740 по 1748 г. специализированным архивом, в котором отражены документы отправленные джунгарскими правителями Галдан-Цэреном и Цэван-Дорджи-Намджалом к императору Цяньлуну и получения ими разрешения на отправку послов в Тибет для совершения мероприятий <em>манча</em>; их содержание отражает отношение цинского двора к отправке джунгарских послов в Тибет в рамках мероприятий <em>манча</em>, а также весь процесс организации этого мероприятия (Т.1, с. 1). Говоря о виде самих материалов в архиве сообщается, что они являются тонкими тетрадями, формирующими 7 «цэ» (册) (папок), где «на желтой обложке написано название архива, а также начальная и конечная дата... Из них: 4<em> цэ</em> – книги с широким форматом, [размер] горизонтально – 29 см., вертикально – 40 см, в толщину приблизительно 4 см; кроме того имеется 3 <em>цэ</em> с маленьким форматом книги, горизонтально 26 см, вертикально – 30 см, и толщиной около 1 см». Сам архив в совокупности содержит 201 основной документ, в качестве приложений – 31 документ, а переведенных на китайский язык иероглифов – 200 тысяч иероглифов (Т.1, с. 2).

Все виды документов включают высочайшие указы императора, доклады <em>цзоучжэ</em> от <em>баньши дачэней</em> (цинских наместников в Тибете), а также переводы писем, осуществленные <em>баньши дачэня</em><em>м</em><em>и,</em> от джунгарского правителя Галдан-Цэрена к Далай-ламе, Панчэн-Эрдэни и настоятелям крупных тибетских монастырей, и подробный список подношений в рамках <em>манча</em> от джунгар к тибетским монастырям с применением серебряных лянов и список подарков Галдан-Цэрена и Далай-ламы с Панчэн-Эрдэни.

Го Мэйлань выделяет 6 аспектов:<ol> <li>Получение разрешения на реализацию мероприятий <em>манча</em>. Джунгарские правители по разным причинам трижды обращались с тем, чтобы цинский император одобрил отправку джунгарского посла на посещение Тибета и проведение церемонии <em>манча</em>: первый раз – по причине необходимости со стороны Галдан-Цэрена провести буддийские ритуалы, когда были отправлены послы к императору Цяньлуну для разрешения посетить Тибет c тем, чтобы осуществить подношения в честь усопшего Панчэн-Эрдэни; второй раз – по случаю кончины Цэван-Рабдана, со стороны Галдан-Цэрена был отправлен посол с необходимостью провести заупокойную службу в Тибете; и третий раз – по случаю кончины отца Галдан-Цэрена со стороны взошедшего на престол Цэван-Дорджи-Намджала и необходимостью провести поминальную службу по нему. В этих материалах затрагиваются только прошения джунгарских правителей к императору Цяньлуну на отправку послов-паломников в Тибет для реализации церемонии <em>манча</em>, а сама же конкретная процедура не отражена в этих материалах (Т.1, с. 3).</li> <li>Расширение района, где могут быть учреждены пограничные заставы (т.н. <em>каруны</em>) для усиления обороноспособности. Хотя император Цяньлун и согласился направить джунгарских послов-паломников в Тибет для проведения церемонии <em>манча</em>, ему пришлось тщательно подготовиться к обороне. Во-первых – расширить систему <em>карунов </em>на Кукуноре и обеспечить дорогу, а именно переместить изначальный <em>карун</em> в место, откуда было бы удобно осуществлять наблюдение и проводить контакт, а когда джунгарские послы проходили через земли монголов Кукунора, которые занимались выпасом своих стад, то последние должны были перекочевывать в другой район, в соответствии с предписаниями, при этом им не разрешалось встречаться с джунгарскими послами, чтобы предотвратить частную торговлю. Например, когда джунгары отправили послов во второй раз для проведения мероприятий <em>манча</em>, первоначально от Синина до Икэ-Цайдама и Дэбутэра было учреждено 13 <em>карунов</em>, и они были расширены до Хаджира. Карун <em>Цзао-ха-бань-ха-чай-да-му</em> первоначально состоял только из монгольских солдат, и в это время в дополнение к <em>каруну </em>были отправлены еще 100 солдат Зеленого знамени, приписанных к цинским войскам, расквартированным в Синине. Во-вторых – размещение войск тяжелой кавалерии на границе Кукунора и Тибета. Для обороны мест А-ха-я-кэ, Тенгри-нур-лу, Хара-усу, Да-му, Ян-ба-цзин, Но-кэ-сань должно было быть отправлено 6 тысяч солдат, во главе которых стояли <em>джасаки</em> и <em>тайджи</em> Чжуми-Намджал; на дороге То-кэ и Ну-жэ в местности А-ли-кэ должно было быть расквартировано 5 тысяч солдат во главе с <em>гуном</em> Чжу-эр-мо-тэ-Цэбдэном. И в случае, если произойдет что-то непредвиденное в местности А-ли-кэ, надо было бы направить часть войск к Хара-усу в количестве 6 тысяч солдат в качестве подкрепления, а подготовленные в Тибете под командованием Гун-бу и Да-кэ 4 тысячи солдат должны были быть переброшены в Хара-усу для последующего усиления группировки (Т.1, с. 4).</li> <li>Делегирование сановников, разделение труда и ответственности. Император Цяньлун определил фронт работы для направленных сановников на Кукунор: <em>шилан</em> из <em>Лифаньюань</em> по имени Юй Бао был вовлечен в мероприятия по расширению <em>карунов</em>, общению с джунгарскими послами, предоставлению им провианта и корма для лошадей и привлечению купцов для торговли; лянчжоуский <em>цзяньцзюнь</em> У-хэ-ту был ответственным за сопровождение джунгарских послов при церемонии <em>манча</em>, отвечал за оборону и сопровождение послов при торговле, их поездках и расквартировании и всегда был как «их тень»; расквартированные в Тибете <em>дачэни </em>Цзи Шань и Со Бай обязывались обеспечить оборону Тибета, предоставлять провиант, проживание и проезд послам при мероприятиях<em> </em><em>манча</em>; тибетский Полонай предоставлял провиант (Т.1, с. 4).</li> <li>Заготовка скота и оказание помощи провиантом. Ввиду удаленности Или (политический центр Джунгарского ханства) от Тибета, по прибытии джунгарских караванов для целей <em>манча</em> на Кукунор была очевидным усталость их лошадей и верблюдов. Цинский двор был озабочен этим вопросом и прорабатывал его решение (Т.1, с. 4).</li> <li>Поощрение торговли и сопровождение при мероприятиях <em>манча</em>. Прибывшие джунгарские послы для посещения Тибета при мероприятиях <em>манча</em> сначала должны были весь свой товар обменять на серебряные ляны в местности Дункээр, а затем с этим серебром вступать на территорию Тибета и там уже проводить церемонию <em>манча</em>. Если посмотреть с точки зрения посещения джунгарскими паломниками всех монастырей и совершения ими подношений, то основная доля подношений была представлена золотом и серебряными лянами, которые были приобретены в Дункээре в обмен на шкуры и другую продукцию, и поэтому торговля стала главным пунктом во время мероприятий <em>манча</em>. Если взглянуть с количественных показателей, то у джунгаров было очень много взятых с собой товаров, и когда имел место третий визит <em>манча</em>, было заявлено о наличии товаров в размере на 300 тысяч лян, и оборот торговли в какой-то промежуток времени выглядел так: проданных «беличьих шкурок 16 840 ед., волчьих шкур – 5696 ед., мерлушек – 89 352 ед.» (доклад Юй Бао за 10-й месяц 12-й год правления Цяньлуна), что говорит о впечатляющих оборотах торговли. С тем, чтобы скупить привезенные джунгарами товары, чиновники Дункээра привлекали немалое количество купцов, и на какое-то время в Дункээре наблюдалось огромное скопление торговцев, и велась оживленная торговля. Джунгарские паломники направлялись в ближайший к Синину монастырь Кумбум и трем крупнейшим тибетским монастырям в Лхасе, Гандэну, Таши Лхунпо для совершения церемонии <em>манча</em>. Ответственным за сопровождение джунгарских паломников был<em> цзяньцзюнь</em> У-хэ-ту, который должен был курировать правительственные войска для обеспечения безопасности прибывших джунгаров, а также делать обстановку такой, чтобы лишить джунгаров возможности собирать данные о Кукуноре и Тибете. Кроме того, он обязан был тайком входить в контакт с монголами и тибетцами, и в то же время должен был собирать все подробности о процессе реализации джунгарами мероприятий <em>манча</em> и затем докладывать об этом императору. Можно сказать, каждый шаг джунгарских посланников в рамках мероприятий <em>манча</em> был под пристальным наблюдением и контролем со стороны цинских властей (Т.1, с. 4).</li> <li>Подсчет расходов и поощрение. После завершения мероприятий <em>манча</em>, все чиновники должны были предоставлять доклад о расходах на все потраченные ими серебряные ляны. Кроме того, во время процесса решения дел связанных с <em>манча</em>, такие как <em>цзюньван</em> Полонай, На-кэшу и 39 племен, энергично вели подготовку кормами и животными, и поэтому после решения дел должны были быть приказом императора освобождены от выплат лянами или им должны были быть предоставлены премии, а офицеры и солдаты, внесшие вклад в развитие <em>карунов</em> должны были быть поощрены материально (Т.1, с. 5).</li></ol>

Го Мэйлань отмечает, что материал, отраженный в этом Сборнике, может способствовать заполнению той бреши, которой ранее не былоуделено достаточного внимания из-за отсутствия источников, и наличие уникальной информациив нем будет полезно для более углубленного изучения джунгарской экономики, религии и культуры (Т.1, с. 8).

Сборник дает ранее неизвестный и обширный материал для изучения истории Цин, Джунгарского ханства и Тибета. Этот труд, несомненно, поможет обогатить востоковедную науку новыми концепциями в понимании прошлого народов Центральной Азии и Дальнего Востока.