Везде
Ascetics and/or laypeople: Jain view on humam status in the world
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Ascetics and/or laypeople: Jain view on humam status in the world
Annotation
PII
S086919080014204-1-1
DOI
10.31857/S086919080014204-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Natalia A. Zheleznova 
ORCID: 0000-0001-7029-0806
Occupation: Senior Research Fellow
Affiliation: Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences
Address: Moscow, Moscow, Russia
Edition
Issue 4
Pages
138-149
Abstract

The article examines the ethical system of Jainism on the example of the lifestyle of ascetic monks and lay householders. The disciplinary rules for lay followers (both Digambara and Śvetāmbara branches of Jainism) are fixed in the texts of the śrāvakācāra genre compiled by ascetics. This reflects the hierarchical distribution of “roles” within the Jain community. Ascetics represent the most advanced part of the community on the spiritual Path of Liberation, while lay people have only just entered this path. The author focuses on the fact that in Jainism monasticism is considered as a spiritually higher stage, and not just a different (but equally significant) way of salvation. Only monks of certain ranks have the right to preach publicly, interpret the Scriptures, and instruct the laity. Householders can only do this in the absence of monks. At the same time, ascetics are almost completely dependent on the laity for their everyday life, since householders are obliged to provide them with everything necessary for life. The introduction of an intermediate, quasi-monastic way of life in the form of the bhaṭṭārakas (Digambra) and śrīpūjya (Śvetāmbra) in the middle ages allowed the Jain community to survive and even have a direct impact on the political and economic situation in various regions of India. The author emphasizes that written in all-India paradigm of the life regulations (artha, kāma, dharma and mokṣa), Jain system of domestic rituals, coupled with the practice of vows and limitations focused on training of householders to move towards self-improvement and eventually achieve the main religious goal – realization the nature of one’s own soul.

Keywords
Digambaras, Śvetāmbaras, śrāvaka, aṇuvrata, saṃskāras, pratimā, bhaṭṭāraka, śrīpūjya
Received
14.03.2021
Date of publication
24.08.2021
Number of purchasers
17
Views
968
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf 100 RUB / 1.0 SU

To download PDF you should pay the subscribtion

Full text is available to subscribers only
Subscribe right now
Only article and additional services
Subscription benefits
100 RUB / 1.0 SU
Whole issue and additional services
Subscription benefits
920 RUB / 16.0 SU
All issues and additional services for 2021
Subscription benefits
4224 RUB / 84.0 SU
1

Джайнизм – религия аскезы
2 В истории религий сложно найти более суровую, аскетически ориентированную систему, чем джайнизм. Изначально возникшая на северо-востоке Индии, на земле царства Магадха, в не-брахманской среде традиция со временем практически покинула свое историческое «родовое гнездо» и распространилась по всей Индии, пропагандируя высокие этические идеалы Дхармы1 тиртханкаров2] – от Панджаба на севере до Карнатаки на юге, от Кача на западе до Бенгальского залива на востоке3. В отличие от другой шраманской4 традиции, буддизма, джайнизм по сей день сохранил непрерывную историческую и религиозную преемственность, а представители джайнской общины играют значительную роль в экономической5 и культурной жизни современного общества Республики Индия.
1. Дхарма (санскр. dharma, букв. «Закон, Учение, добродетель») – термин философии и религии, охватывающий большой спектр значений, первое из которых – учение (здесь: джайнское учение), в отличие от других традиций Индии. Второе значение включает в себя всю совокупность моральных, религиозных, социальных и даже политических обязанностей члена общины. Третье значение этого термина подразумевает идею добродетели, нравственной доблести. Все эти значения используются в джайнизме.

2. Тиртханкар (санскр. tīrthaṅkara, букв. «создатель переправы, брода») – провозвестник джайнского учения-Дхармы и создатель джайнской общины в каждую эпоху человеческой «истории». Таковых учителей-наставников традиция насчитывает 24 и лишь два последних из них – Паршва/Паршванатха и Джина Махавира Вардхамана считаются исторически существовавшими (а не легендарными) персонажами. Подробнее см.: [Железнова, 2018, с. 1–14

3. Краткий экскурс в историю распространения джайнизма в Индии подробнее см.: [Железнова, 2018, с. 1–14]. Более подробно см.: [Jain, 2010].

4. Шраманы – общее название для странствующих аскетов, появившихся на рубеже VI/V – V/IV вв. до н.э. и отстаивавших оппозиционные традиционному брахманизму взгляды. Подробнее см: [Шохин, 1997, с. 5–50].

5. Сферами деятельности джайнских бизнесменов в силу изначальной ориентированности на «не-насильственные» профессии по преимуществу являются ювелирное дело, банковское дело, финансовые операции, адвокатура, строительство и издательское дело, киноиндустрия и шоу-бизнес. Тем не менее среди джайнов встречаются полицейские и военные. Однако профессии, связанные с применением прямого насилия, пока не получили широкого распространения в джайнской среде, и, несмотря на то что подобные сферы деятельности проблематичны с точки зрения религиозной «приемлемости», обсуждение данной темы еще не вышло за пределы отдельных семей и не стало предметом дискуссии на уровне общины.
3 Аскетический ригоризм джайнизма определяется его базовой доктринальной установкой о недопустимости каких бы то ни было видов насилия по отношению к любым формам жизни. Ахимса (санскр. ahiṃsā, букв. «не-насилие, не-вреждение») является главным моральным императивом для последователей тиртханкаров, охватывая собою самые различные сферы повседневной жизни – от пищевых запретов на употребление всех типов «насильственной»6 пищи до скрупулезно внимательного осматривания дорог и мест сидения. Стремление к максимально возможному ненасильственному образу жизни в полной мере присуще только монашествующим аскетам как мужского, так и женского пола (вполне понятно, что охватывающая все стороны деятельности практика не-вреждения привела бы к исчезновению этой религии еще во времена самого ее исторического основателя – Джины Махавиры Вардхаманы), однако и миряне также должны соблюдать ахимсу в предписанной им дисциплинарными текстами степени.
6. «Насильственной» пищей в джайнизме считаются мясо, рыба, яйца и мёд. Эти продукты запрещены к употреблению. Ряд овощей (в частности, корнеплоды, некоторые виды зеленых овощей), плодов и ягод относятся к «нежелательным» продуктам, но отказ от их вкушения зависит от степени религиозной вовлеченности каждого джайна и не может рассматриваться в качестве обязательного для всех. Об особенностях пищевой культуры джайнов см. главу «Еда как базовый элемент формирования идентичности в джайнской традиции» в книге «Вкус Востока» [Вкус Востока, 2018, с. 101–115].
4

Тексты по практике дисциплины
5 Сочинения, содержащие правила для домохозяев относительно поведения, объединены общим названием «шравакачара» (санскр. śrāvakācāra, букв. «мирской образ жизни», или «поведение мирян»)7. До нашего времени дошло более 40 произведений этого жанра8, подавляющее большинство из которых написаны монахами – муни (санскр. muni), или садху (санскр. sādhu). Исключение составляет лишь написанный мирянином Ашадхарой текст XIII в. «Дхармамрита» (санскр. Dharmāmṛta, букв. «Нектар Учения»). Его первая часть посвящена правилам мирского поведения, а вторая рассматривает принципы монашества. То, что дисциплинарные предписания для домохозяев сочинены аскетами, полностью отказавшимися от мира и ведущими страннический образ жизни9, не случайно: данное обстоятельство отражает иерархическое распределение «ролей» внутри джайнской сангхи. Аскеты представляют собой наиболее продвинувшуюся по духовному Пути Освобождения10 часть общины, тогда как миряне лишь вступили на эту тропу. Монашество рассматривается как духовно более высокая ступень, а не просто иной (но столь же значимый) путь спасения. Несмотря на неоднократные попытки некоторых современных наставников в среде мирян претендовать на религиозное и нравственное лидерство, мирская часть общины традиционно считается недостаточно зрелой и подготовленной для подлинно духовной жизни и практики.
7. Самым известным и наиболее авторитетным сочинением этого жанра является текст «Ратнакарандакашравакачара» (санскр. Ratnakaraṇḍakaśrāvakācāra, букв. «Драгоценная корзина, [посвященная] мирскому образу жизни»), составленный дигамбарским учителем Самантабхадрой (VI в.). [Samantabhadra, 1917]. Одно из последних исследований см.: [Bollee, 2010].

8. Подробное рассмотрение сводов дисциплинарных правил в сочинениях данного жанра см. в классической работе Р. Уильямса [Williams, 2000].

9. Монашествующие обоих полов в джайнизме бóльшую часть года обязаны находиться в пути, странствуя от селения к селению. Тем самым аскеты демонстрируют не-привязанность к людям и местам. Такой бродячий образ жизни носит название в дигамбарской традиции вихар (хинди vihār, букв. «блуждание, странствование»), в шветамбарской – гочари (санскр. gocarī, букв. «странствование [подобно] корове»). Подробнее см.: [Железнова, 2018, с. 95, 102]. Только четыре месяца в году (чатурмаса), когда в Индии наступает сезон дождей, все аскеты обязаны пребывать в одном месте в силу опасности увеличения насилия (хинса, санскр. hiṃsā) из-за бурного роста и размножения всех живых существ. Подробнее см.: [Железнова, 2018, с. 312].

10. Путь Освобождения (санскр. mokṣamārga) – базовый концепт всей джайнской доктрины, заключающийся в правильном ви́дении, знании и поведении. Подробнее см.: [Железнова, 2018, с. 187].
6

Монахи как наставники
7 Выделенный статус монахов определяется в первую очередь именно практикуемой ими аскезой и полным (по крайней мере, декларируемым) отказом от любых мирских привязанностей, включая семейно-родственные узы и владение вещами11. Только монашествующие определенных рангов обладают правом публичной проповеди, толкования писаний и наставления мирян. Домохозяева же (при соответствующей подготовке) могут это делать исключительно в отсутствие монахов. При этом в своем житейском обиходе аскеты практически полностью зависят от мирян, поскольку еду они могут получать только в качестве подаяния12, книги для чтения, предметы монашеской практики и всё, что нужно для ежедневного использования, им обязаны предоставлять домохозяева. Мирская жизнь, дóлжным образом устроенная, рассматривается как предварительная подготовка для последующей практики в качестве аскета, кем в зависимости от накопленных благими делами заслуг домохозяин может стать либо в нынешней жизни, либо в последующей. Поэтому поведение мирян в целом также должно быть ориентировано на подвижничество, идеальный домохозяин – это аскет «в миру», с учетом предлагаемых обстоятельств.
11. Дигамбарская традиция разрешает своим монахам обладание двумя предметами: метелкой из павлиньих перьев для сметания насекомых – пинхчи и сосудом с водой для гигиенических целей – камандалу. Подробнее см.: [Железнова, 2018, с. 153, 222–223]. Шветамбарские монашествующие в качестве одеяния носят цельные куски белой ткани, используют метелки из нитей белой шерсти – раджохарана и набор чаш для сбора подаяния-еды – патра [Железнова, 2018, с. 242].

12. В джайнизме существует запрет на приготовление пищи монашествующими, поскольку готовка предполагает использование огня, что, в свою очередь, связано с причинением вреда живым существам растений и воздуха. Роль таких «насильников» предоставляется мирянам, которые готовят пищу для себя и выделяют ее небольшое количество аскетам. Намеренное приготовление пищи специально для аскетов также запрещено. Подробнее см.: [Вкус Востока, 2018, с. 101–115].
8

Домохозяева: определение и виды
9 В джайнизме мирянин-домохозяин имеет общее наименование шравака13. Нормативные тексты по дисциплине для домохозяев дают разные этимологические истолкования данного термина. Согласно одной версии, шравака – тот, кто слушает (śṛṇoti) Дхарму; согласно другой – тот, кто имеет прибежище для веры (śraddhālutāṃ śrāti); согласно третьей – тот, чьи пороки утекают (śravanti yasya pāpāni) [Williams, 2000, p. 36].
13. Еще одно слово, используемое в традиции для обозначения мирянина, – упасака (санскр. upāsaka, букв. «почитающий»).
10 В зависимости от наименования, статуса, сущности и состояния14 мирянин может различаться как:
14. Здесь речь идет о нередко применяемом в джайнизме эпистемологическом подходе, в соответствии с которым любое явление, объект или событие рассматривается в четырех аспектах (никшепа, санскр. nikṣepa): название (nāma), установление (sthāpanā), субстанция (dravya) и состояние (bhāva).
11 1) нама-шравака (санскр. nāma-śrāvaka) – мирянин лишь по названию, подобно тому как убогий раб лишь именуется «богом» (дева);
12 2) стхапана-шравака (санскр. sthāpanā-śrāvaka) – мирянин пребывает в статусе домохозяина;
13 3) дравья-шравака (санскр. dravya-śrāvaka) – выполняющий все необходимые обряды, но лишенный подлинной духовности домохозяин;
14 4) бхава-шравака (санскр. bhāva-śrāvaka) – истинно верующий домохозяин.
15 Некоторые средневековые дигамбарские авторы (в частности, Ашадхара и Медхавин) приводят иную классификацию шраваков:
16 1) пакшика (санскр. pākṣika) – мирянин, имеющий склонность (санскр. pakṣa) к соблюдению ахимсы. Он наделен дóлжной праведностью15, соблюдает обеты и прилежен в совершении ритуалов;
15. Праведность (санскр. samyaktva) – в джайнизме синоним правильных взглядов, правильной веры, т.е. веры в учение тиртханкаров.
17 2) найштхика (санскр. naiṣṭhika) – домохозяин, поднимающийся по ступеням предписанного дисциплинарными текстами для мирян пути совершенствования, на вершине (санскр. niṣṭhā) которого он отказывается от мирской жизни и начинает практиковать дхарму аскета. Если же он не удерживается, то падает вновь на уровень пакшики;
18 3) садхака (санскр. sādhaka) – мирянин, который завершает (sādhayati) свою жизнь ритуалом окончательного духовного очищения посредством благочестивой смерти (саллекхана16).
16. Саллекхана (санскр. sallekhanā, букв. «выскабливание») – смерть посредством прогрессирующего отказа от пищи и питья. Она направлена на «выскабливание» остатков порочной (папа) кармической материи в этой жизни с целью улучшения жизни последующей. Подробнее см.: [Железнова, 2021, с.214-232].
19

Уровни самоидентификации
20 Джайнская концепция образцовой жизни мирянина в общем выстроена по тем же принципам, что и индуистская: последователи тиртханкаров также утверждают, что всякий человек имеет четыре цели/смысла своего существования (санскр. puruṣārtha): польза-артха (санскр. artha), чувственное желание-кама (санскр. kāma), долг/добродетель-дхарма (санскр. dharma) и освобождение-мокша (санскр. mokṣa)17. Наличие дома и семейные ценности являются неотъемлемым элементом этой системы регулятивов, поскольку позволяют реализовать первые три из них. Семья в джайнизме (как, впрочем, и во всей индийской традиционной культуре) – это то, что составляет базовый уровень самоидентификации. То, с чем каждый человек себя отождествляет в первую очередь. В системе религиозно-нравственных ценностей всякий джайн соотносит себя с внешними характеристиками и связями, ибо человека целиком и полностью определяют его принадлежность к общине, включенность в кастово-варновую систему, наличие кланово-родственных уз и обладание определенным имуществом (земля, хозяйство, домашний скот, богатство и т.п.). Человеком в собственном смысле слова является только тот, кто встроен в эту разветвленную, сложно устроенную, иерархическую структуру, маркируемую в индийском обществе крайне многозначным (и в то же время довольно жестко очерченным социально-религиозным контекстом) термином «дхарма». Человек рождается в определенной дхарме, живет соответственно дхарме, следует ей и поддерживается дхармой (от глагольного корня dhṛ – «держать, поддерживать», в этом значении – дхарма выступает именно «опорой», «скрепой» и отдельного человека, и всей общины). В зависимости от того, к какому направлению, субтрадиции18 и группе последователей определенного духовного наставника (как правило, известного и авторитетного для конкретного региона монаха) принадлежит данный клан и род, каждый джайн и руководствуется уже принятыми в его семье установлениями. Истинный, т.е. живущий дóлжным образом, домохозяин-джайн своей жизнью следует общеиндийской парадигме идеального человеческого существования, накапливая мирское богатство, создавая семью и воспитывая детей в рамках предписанной дхармы.
17. Джайнская традиция неоднократно ссылается на четыре цели человеческого существования, начиная с текстов Кундакунды (III–IV вв.) «Бодха-пахуда» и «Бхава-пахуда». Подробнее см.: [Железнова, 2012, с. 217, 232]. Встречается эта доктрина и в более поздней философской литературе, например в субкомментарии Акаланки Бхатты «Таттвартха-раджаварттика» (VIII в.) на основной компендиум джайнизма – «Таттвартхадхигама-сутру» Умасвати (III–IV вв.). См.: [Железнова, 2012, с. 51–179].

18. Под субтрадицией в данном случае понимается школа или подшкола в рамках более крупной религиозной традиции. Так, не признающие «каноническим» почитание изображений тиртханкаров или божеств сторонники Канджисвами являются представителями субтрадиции канджисвами-пантха внутри дигамбарской традиции, а стханакавасины (букв. «обитающие в странноприимных домах») составляют субтрадицию внутри шветамбарской традиции. Подробнее об этих субтрадициях см.: [Железнова 2018, с.153-154, 270-271].
21

Система домашних обрядов
22 Такая парадигма помимо указанных регулятивов артхи, камы и дхармы также включает в себя определенную совокупность различного рода домашних обрядов (санскара, санскр. saṃskāra) и религиозных ритуалов (пуджа, санскр. pūjā)19, которые регламентируют жизнь любого домохозяина. Первые охватывают всю жизнь мирянина с момента зачатия до погребального костра, вторые проводятся от случая к случаю. Количество домашних обрядов значительно варьируется в зависимости от конкретной общины и области. Так, известное дигамбарское сочинение по «историософии» под названием «Адипурана»20 приводит нормативный список из 53 санскар. В целом они воспроизводят систему индуистских домашних обрядов21, но имеют джайнскую «окраску». Кроме того, этот перечень представляет собой дополнительную детализацию общих обрядов с учетом жизни членов джайнской общины22.
19. Более подробно о пудже (в дигамбарской традиции) см.: [Железнова, 2019, с. 241–260].

20. «Адипурана» (санскр. Ādipūraṇa, букв. «Предание о начале») – сочинение Джинасены (IX в.), содержащее рассказы о первом джайнском тиртханкаре и идеальном правителе Ришабхе, а также о совершенном устроении общества, что включает и описание цикла жизненных ритуалов.

21. О домашних обрядах в брахманистско-индуистской культуре подробнее см.: [Пандей, 1991].

22. Здесь не приводится полный перечень всех санскар, перечисленных в «Адипуране», а указываются лишь некоторые особенности этапов жизненного цикла. Подробнее см.: [Железнова, 2018, с. 261–263].
23 Как и представители других религиозных традиций Индии, последователи тиртханкаров начинают отсчет жизненного цикла с обряда благополучного зачатия (гарбхадхана, или адхана), сопровождаемого предварительным посещением супружеской четой храма и совершением там пуджи. На третий месяц от зачатия осуществляется ритуал умиротворения (прити) беременной женщины, который затем повторяется на пятом и седьмом месяцах. На девятом месяце с целью пожелания благополучного разрешения от бремени на теле женщины рисуются первые буквы алфавита. После рождения младенца спустя 12 суток в любой подходящий для этого день новорожденному дается имя (намакарана). Такие значимые моменты в жизни ребенка, как первое появление вне дома (бахиръяна), усаживание (нишадья), начало кормления (аннапрашана) твердой пищей, также сопровождаются проведением соответствующих обрядов. Следующий важный этап – годовщина (вьюшти) и первое обривание (кешавапа), после чего младенцу оставляют небольшой клочок волос на голове. На пятый год от рождения начинается обучение письму и счету (липисанкхьянасамграха) под руководством наставника, а спустя три года, мальчик23 проходит посвящение в ученики (упанити), совершаемое в храме и сопровождаемое принятием «малых обетов» (ануврата)24, а также надеванием священного шнура. Обучение и «возвращение» обетов учителю (т.е. отказ от ранее принятых обетов, в первую очередь обета безбрачия) завершается на 12-й или 16-й год, после чего юноша женится (виваха) и обретает самостоятельность (варналабха). Собственно, именно с этого момента и можно говорить о жизни домохозяина-мирянина, поскольку, став семейным человеком, заняв соответствующее его семье и роду деятельности положение в общине, мирянин начинает практиковать предписанные ему религиозным благочестием шесть «ежедневных обязанностей» (авашьяка, санскр. āvaśyaka)25. В дальнейшем глава семейства, достигнув определенного возраста, выполнив свои мирские обязательства и оставив дела на попечение сыновьям, отказывается от жизни домохозяина и начинает вести аскетический образ жизни.
23. Как это принято в большинстве традиционных культур, дисциплинарные тексты описывают в первую очередь ритуалы и обряды для мужской части общины. Обряды для девочек/девушек с определенными оговорками в целом следуют общей схеме.

24. Подробнее о «малых обетах» см. ниже в статье.

25. «Ежедневные обязанности» включают в себя: 1) обретение спокойствия, или «самотождественности» (самаика); 2) восхваление 24 тиртханкаров (чатувимшати-става); 3) почитание монахов (гурувандана); 4) раскаяние (пратикрамана); 5) отречение (пратьякхьяна) от недостойных действий и определенных видов пищи; 6) отречение от тела, или стоячую медитацию (кайотсарга) [Железнова, 2018, с. 30].
24 Следующий этап, являющийся, по сути, сменой статуса и переходом на новую ступень лестницы духовного совершенствования26 – это обретение формы джины (санскр. jina, букв. «победитель [страстей]»), которая заключается в отказе от одежд и оставлении всех мирских привязанностей. Иными словами, с этого момента, после совершения обряда посвящения (дикша, санскр. dīkṣā), бывший мирянин-домохозяин становится монахом-аскетом. Дальнейшая религиозная «карьера» развивается в соответствии с приобретаемым углубленным знанием писаний и способностями к экзегезе, успехами в практике медитации и достижением иерархических постов в монашеской общине – от проповедующего Дхарму мирянам монаха до положения главы общины.
26. О ступенях лестницы духовного совершенствования (гунастхана, санскр. guṇasthāna) подробнее см.: [Железнова, 2018, с.104-105; Glasenapp, 1991, p. 75–92].
25 Примечательно, что духовный рост джайна в системе жизненного цикла не ограничивается этой жизнью – концепция санскар распространяется также и на события жизни последующей, поскольку после достойного завершения жизни посредством обряда благочестивой смерти (саллекхана) бывший мирянин и нынешний монах обретает рождение в теле владыки богов – Индры, что также сопровождается совершением соответствующих обрядов27.
27. Следует отметить, что такое «пролонгирование» домашних обрядов за пределы текущей жизни в джайнизме выглядит логичным, ведь система санскар в пределе охватывает весь путь души, направляющейся к конечной цели – освобождению.
26 Шветамбарская традиция, представленная текстом «Ачирадинакара», приводит список из 16 ритуалов, которые охватывают собой лишь обычную мирскую жизнь (по сути, совпадающих с ранее описанными, разнятся только некоторые названия) и заканчиваются погребальным обрядом, включающим в себя также молитвы, пост, благотворительность и т.п.
27

Концепция ступеней совершенствования для мирян
28 Благочестивая жизнь джайна-мирянина предполагает не только внешнюю церемониальную сторону, т.е. совершение домашних обрядов-санскар и участие в храмовых ритуалах-пуджах (или даже их проведение), но и внутреннее самосовершенствование, т.е. деятельное восхождение по 11 ступеням лестницы духовного роста для домохозяев. Подобная практика в джайнизме теоретически закреплена концептом пратима (санскр. pratimā, букв. «образ, изображение»). Описанию и разъяснению представления о том, что такое идеальный джайн-мирянин и посвящены тексты жанра шравакачара.
29 Сочинения дисциплинарного характера насчитывают 11 ступеней-пратима лестницы аскезы домохозяина. Начальный уровень определяется наличием правильного видения (даршана, санскр. darśana) у тех, кто поклоняется тиртханкарам, признаёт истинность джайнских писаний, а джайнских монахов-аскетов – наставниками в подлинной Дхарме. Здесь речь идет о тех людях, которые не только имеют глубокую веру во всё указанное выше, но и активно практикуют джайнские ритуалы. Поэтому дети джайнов-домохозяев до обряда вступления на ступень даршана-пратима, являются джайнами лишь номинально (см. выше Домохозяева: определение и виды). Кроме того, первый уровень включает в себя две формы религиозного поведения: одна связана с девоциональным аспектом, а вторая – с дисциплинарным. Первый аспект выражается в восхвалении наиболее выдающихся и значимых в джайнизме личностей, а также в произнесении главной джайнской «молитвы» – намаскара-мантры (санскр. namaskāra-mantra, букв. «формула поклонения»)28, которая используется представителями как дигамбарской, так и шветамбарской общины:
28. Название этой формулы также произносится на современном хинди как намокар-мантра. Сама молитва в том виде, в каком она была зафиксирована в текстах, составляющих корпус канонических писаний. Затруднительно обозначить время начала использования намаскара-мантры. Первая строка формулы (т.е. поклонение архатам и сиддхам) встречается в надписи царя Кхаравелы (ок. 150 г. до н.э.) в Удайгири (совр. штат Орисса/Одиша). Она также встречается в дигамбарском сочинении «Шаткхандагама» (букв. «Шестичастное писание», ок. I – II в. н.э.).
30 Поклонение архатам, поклонение сиддхам, поклонение ачарьям,
31 Поклонение упадхьяям, поклонение всем садху в мире.
32 Это пятеричное поклонение уничтожает всякий порок
33 И среди всех благословений это благословение – наилучшее.
34 В самом начале намаскара-мантры упоминаются провозвестники джайнской Дхармы – архаты (санскр. arhat, букв. «достойный»), за ними следуют – любые освободившиеся от уз сансары сиддхи. Ачарьи (санскр. ācārya) – это учители, возглавляющие монашескую общину, имеющие право принимать монашеские обеты у неофитов и обладающие властью назначать наказания своим ученикам и последователям за совершенные проступки. Следом идут упадхьяи (санскр. upadhyāya) – наставники в учении. Садху (санскр. sādhu) – обычные монахи. Почитание этих пяти типов «наилучших» личностей является религиозной обязанностью для любого последователя джайнизма независимо от направления и школы. Однако если первые две из перечисленных категорий личностей вышли за пределы мира и находятся на вершине мирового универсума, в сиддхакшетре, то представители остальных трех пребывают в сансарном мире.
35 Второй, дисциплинарный, аспект начальной ступени выражается в различного рода ограничениях, по своей природе «диетического» характера: джайн никогда не должен употреблять в пищу мясо, рыбу, алкоголь, мёд и пять видов фиговых29. Все это напрямую связано с концепцией не-насилия-ахимсы.
29. Отказ от алкоголя в джайнизме определяется не только и не столько его затуманивающим воздействием на сознание, сколько процессом брожения и ферментирования самой опьяняющей субстанции, которая в таком случае, согласно представлениям джайнов, вызывает к жизни большое количество простейших душ. Следовательно, распитие алкогольных напитков ведет к их «поеданию». Запрет на употребление в пищу мёда связан со способом его добычи в Индии – разрушением ульев диких пчел и изъятием мёда. Пчеловодством в Индии не занимаются, поэтому любая добыча мёда предполагает смерть пчелиного роя. Однако в редких случаях при медицинской необходимости джайны-миряне могут использовать препараты, содержащие алкоголь и мёд. Плоды вида фиговых содержат большое количество семян и, как следствие, – огромное количество душ. Поэтому не следует есть такие плоды.
36 Следующий этап – принятие обетов (врата-пратима, санскр. vrata-pratimā). Как и монахи, шраваки в своей жизни могут следовать определенным запретам и ограничениям. Однако если для аскетов обеты выступают обязательным элементом посвящения (собственно, принятие «великих обетов» и является одним из маркеров перехода из стадии домохозяина на стадию монаха), то для джайнов-мирян ограничения носят «факультативный» характер: какие именно обеты, в каком объеме и на какой срок они даются, определяют сами миряне. Обязательным же для них будет публичное провозглашение даваемых обетов – только в таком случае принимаемые на себя ограничения имеют религиозную силу и дают соответствующий кармический плод. Практика зароков «про себя» (например, «Решено, никаких ночных перекусов!», «Все, отказываюсь от сладкого», «Больше не ем чипсы! Никогда! Ни за что!») обетами в собственном смысле слова в джайнизме не считаются.
37 К мирским обетам (шравакаврата, санскр. śrāvakavrata) относятся: пять «малых обетов» (ануврата, санскр. aṇuvrata), три «обета добродетели» (гунаврата, санскр. guṇavrata) и четыре «обучающих обета» (шикшаврата, санскр. śikṣāvrata). «Малые обеты», являющиеся главными в данном списке, включают в себя соблюдение не-насилия-ахимсы, правдивости (сатья, санскр. satya), не-воровства (астея, санскр. asteya), не-привязанности (апариграха, санскр. aparigraha) и воздержания (брахмачарья, санскр. brahmacarya). Будучи сформулированными по образцу монашеских «великих обетов» (махаврата, санскр. mahāvrata), они считаются менее жесткими и не столь всеобъемлющими. Цель, которую преследует домохозяин-шравака, принимая подобные обеты, заключается в ограничении насилия или вреда, причиняемого живым существам и самому себе в обыденной мирской жизни. В этом случае человек обязывается: во-первых, не совершать сам недóлжных действий телом, речью и умом; во-вторых, не заставлять других совершать подобные действия; в-третьих, не одобрять таких действий30.
30. В середине XX в. с целью пропаганды идей не-насилия, нравственности и веротерпимости среди современников глава шветамбарской субтрадиции терапантха Тулси основал «Ануврат андолан» (букв. «Движение малых обетов»). В основу морального кодекса движения легли джайнские «малые обеты». Ачарья Тулси провозгласил, что «Ануврат андолан» – вне религиозных рамок и открыто для представителей любой религии.
38 Понимая, что жизнь домохозяина по определению связана с некоторыми формами недóлжных действий (в частности, насилием), джайнская традиция различает те формы недóлжного, которые неприемлемы ни в каких случаях, и допустимые виды недóлжного. Так, намеренное, сознательное насилие (санкальпаджа-химса, санскр. saṃkalpajā-hiṃsā) неприемлемо, тогда как случайное насилие (арамбхаджа-химса, санскр. ārambhajā-hiṃsā) как результат деятельности в области разрешенной Дхармой профессии – допустимо. В джайнизме существует представление о шести дозволенных видах деятельности, поддерживающих существование: управление, писательство, земледелие, искусство, торговля и различные ремесла. Среди них искусство управления государством и земледелие считаются менее достойными занятиями, тогда как торговля – наиболее желательным. При любом виде деятельности тот, кто принял на себя обет не-насилия, обязан соблюдать максимально возможную степень внимательности с целью сведения к минимуму всех форм насилия. Это становится особенно значимым, когда долг требует насильственных действий – как в случае с воинами, чья страна вовлечена в военные действия31. Такой вид насилия (подразумевающий в целом сознательное убийство) считается менее кармически тяжким, чем намеренное, и квалифицируется как «вред/насилие в противостоянии» (виродхи-химса, санскр. virodhī-hiṃsā). Во всех остальных случаях джайн не должен ставить себя в условия, где должен будет применять насилие. Остальные «малые обеты» опираются на идею ахимсы в речи, в отношении к объектам и предметам и межличностным отношениям.
31. Подобная нравственная дилемма актуальна также и в современных условиях, когда джайны становятся полицейскими и военными, судьями (чья профессиональная деятельность предполагает вынесение, в том числе, и смертных приговоров) и врачами (проводящими помимо других операций и аборты).
39 «Обеты добродетели» состоят из трех обетов и могут охватывать собой как всю жизнь, так и определенное время (дешаврата, санскр. deśavrata). Первый обет касается ограничения «относительно сторон света» (дигврата, санскр. digvrata) с целью установления предела мирской активности для четкого обозначения места и сферы деятельности. Например, данный обет запрещает влезать на деревья или подниматься на горы; спускаться в колодец или яму; путешествовать за пределы границ, принятых в обете, пересекая реки, леса и т.д.; расширять местность перемещения; забывать установленные обетом границы. Второй состоит в ограничении «относительно однократного и многократного наслаждения» (бхогопабхогапариманаврата, санскр. bhogopabhodaparimānavarata), что включает в себя большое количество разного рода запретов: на употребление в пищу существ, имеющих сознание; того, что связано с сознательными существами; сырых продуктов; недоваренных продуктов; ферментированной еды. Это подразумевает исключение из питания содержащих большое количество семян фруктов, неизвестных фруктов, молочных продуктов, хранящихся более двух дней, и мёда. Данный обет также налагает запрет на употребление пищи после захода солнца (ратрибходжана, санскр. ratribhojana) и исключает 15 профессиональных занятий, связанных с продажей животных, людей, предметов насилия, алкоголя, с использованием огня, воды и т.п.32. Третий «обет добродетели» заключается в ограничении «бессмысленного насилия» (анартхадандаврата, санскр. anarthadaṇḍavrata) для предотвращения ненужных насильственных действий, что подразумевает запреты на мысли о насилии, злорадство, сплетни и т.п.; бессмысленные траты, пьянство и азартные игры; средства насилия (оружие, яд и т.д.); вредные советы; а также слушание и пересказ историй, связанных с насилием.
32. Перечень 15 запрещенных для джайнов профессий приводится в: [Williams, 2000, p. 117–123].
40 «Обучающие обеты» приближают мирянина к монашествующим и приучают его к регулярному совершению необходимых ритуалов. Следуя им, адепт обязуется совершать определенные действия ежедневно, еженедельно, ежемесячно и т.д. К таким обетам относятся подаяние (данаврата, санскр. dānavrata), ограничение пространства на определенное время (дешавайкашикаврата, санскр. deśavaikaṣikavrata), пост (пошадхопавасаврата, санскр. poṣadhopavāsavrata) и медитация-«самотождественность» (самаикаврата, санскр. sāmāyikavrata)33. По мере продвижения по пути духовного самосовершенствования строгость принимаемых на себя ограничений увеличивается, что сближает их практикующего мирянина с монахом.
33. Суть данного ритуала состоит в обретении спокойствия ума посредством отвлечения органов чувств от их объектов с целью пребывания в «самости» и осознании природы собственной души. Миряне, принявшие на себя данный обет, подобно монашествующим, практикуют его трижды в день для обретения третьей ступени совершенствования. Для данного ритуала характерно принятие обязательства не причинять вред живым существам и пребывать в медитации 48 минут, т.е. одну мухурту. В течении этого времени мирянин уподобляется монаху, и он так же, как и все аскеты, проверяет место сидения с целью удаления насекомых. Во время самаики адепт может медитировать, слушать проповедь или рецитировать мантры, используя соответствующее монашеское руководство «Самаика-сутра».
41 Третьей ступени (самаика-пратима, санскр. sāmāyika-pratimā) достигает тот, кто практикует ритуал «самотождественности» трижды в день: на рассвете, в полдень и перед закатом. Тот мирянин, который в четыре священных дня (на 8-й и 14-й дни прибывающей и убывающей луны) постится, поднимается до четвертого уровня (пошадха-пратима, санскр. poṣadha-pratimā). Дальнейший духовный рост связан с отказом от употребления в пищу зеленых овощей, корнеплодов, невареных зерен, некипяченой воды и соленых напитков34, и это происходит на пятой ступени (сачиттатьяга-пратима, санскр. sacittatyāga-pratimā). Восхождение на шестую ступень (ратрибхакта-пратима, санскр. ratribhakta-pratimā) маркируется отказом от вкушения пищи после захода солнца с наступлением темноты. После этого наступает время перехода к полному целомудрию (брахмачарья-пратима, санскр. brahmacarya-pratimā). Восьмая ступень (арамбхатьяга-пратима, санскр. ārambhatyāga-pratimā) связана с воздержанием от обычной активности домохозяина и деловой активности, при этом мирянину разрешено оставаться в роли пассивного наблюдателя. Далее (париграхатьяга-пратима, санскр. parigrahatyāga-pratimā) мирянин должен воздерживаться от накопительства или совершать формальный отказ от собственности. На десятой ступени (ануматитьяга-пратима, санскр. anumatityāga-pratimā) он отрекается от мирской деятельности даже в форме простого наблюдения. Последняя ступень (уддиштатьяга-пратима, санскр. uddiṣṭatyāga-pratimā) знаменует собой отказ от специально приготовленной для мирянина пищи и места проживания, переход к совместному проживанию с монашествующими.
34. В целом данная пища и питье разрешены мирянам, но противопоказаны монашествующим, поскольку зеленые овощи и корнеплоды, согласно джайнским представлениям, содержат большое количество душ, как и некипяченая вода, зерна и т.п. Поэтому по мере усиления аскезы миряне перестают их употреблять.
42

Промежуточные модели
43 Исторически джайнизм выработал еще одну, промежуточную, форму, которая имела черты как монашеского, так и мирского образа жизни. В дигамбарской традиции такую форму воплощает институт бхаттараков (санскр. bhaṭṭāraka, букв. «почитаемый/знаток»), а в шветамбарской – шрипуджья (санскр. śrīpūjya, букв. «господин, достойный почитания»). Бхаттараки изначально выбирались в качестве главы группы монахов или общины в целом и жили постоянно в монастыре (матха), отказавшись от практики наготы. Вероятно, этот институт возник в XIII или XIV в., поскольку монахи, практикующие предписанную им уставом наготу, подвергались общественному порицанию, в особенности в среде мусульман. В средние века бхаттараками называли мирян, которые соблюдали целибат, приняли «малые обеты» и носили оранжевые одежды как внутри, так и вне монастыря и снимали их только во время принятия пищи и во время посвящения в сан других бхаттараков. Тогда же были установлены 36 мест для их проживания по всей Индии35. Шрипуджья и бхаттарак могли иметь собственность, несли ответственность за храмовые комплексы, включая библиотеки рукописей и монастыри. Кроме того, они руководили установкой статуй тиртханкаров, проведением различных ритуалов и отвечали за соблюдение «малых обетов» и религиозное просвещение членов общины. Как правило, каждый такой местоблюститель ассоциировался с определенной кастой и выступал в роли судьи в конфликтах внутри касты. Помимо этого, бхаттараки и шрипуджьи также являлись представителями местных общин при дворах раджпутов и мусульман. Они восседали на троне в собственной резиденции, их появление на публике сопровождалось пышным выездом с опахалами и знаменами, во время церемонии принятия титула им воздавались почти царские почести. Некоторые даже служили советниками при дворах правителей. Поскольку этой категории «квазимонахов» не запрещено пользоваться транспортом, они путешествуют по всей Индии, представляя свою общину на официальных мероприятиях и принимая участие в делах образования и издательской деятельности. Кроме того, они могут выезжать и за пределы Индии. В настоящее время бхаттараки и шрипуджьи не имеют учеников среди монашеской части общин, но назначают себе преемников из числа мирских последователей.
35. На юге Индии (в основном в шт. Карнатака) ныне существует 10 мест бхаттараков, среди которых наиболее известны Хомбуджа, Каркала, Мудабидари, Симханагадде/Нарасимхараджапура, Соде и Шравана Белгола. В шт. Махараштра – в Колхапуре и Бахубали; в шт. Тамилнад – в Мелчхиттамуре. Недавно были восстановлены места бхаттараков в Майсуре (шт. Карнатака) и Хастинапуре (шт. Уттар-Прадеш). В среде шветамбаров институт шрипуджьи сохранился только в одной общине в Биканере (шт. Раджастхан).
44 Подобная «пограничная» форма образа жизни возникла в определенных исторических обстоятельствах, когда полноценное монашество по тем или иным причинам (невозможность соблюдения наготы в мусульманском окружении для дигамбаров, упадок дисциплины и стремление к более роскошному образу жизни для шветамбаров) оказалось вытеснено на периферию религиозной жизни. Введение в свою духовную иерархию такой синкретической модели, отчасти монашеской, отчасти мирской, позволило джайнской общине выжить и даже оказывать прямое воздействие на политическую и экономическую ситуацию в различных регионах Индии.
45 В настоящее время, при наличии активно действующего даже на уровне СМИ монашества36, сфера влияния такого социального института крайне ограничена. Победный стяг Дхармы снова подхвачен и прочно удерживается духовными лидерами именно из среды монахов (в редких случаях – монахинь37). Миряне же по-прежнему остаются «материальной базой», фундаментом, который обеспечивает устойчивость здания джайнской общины. При таком подходе семья рассматривается как необходимая для организации правильной жизни общины первичная и по сути – низовая «ячейка» общины.
36. Джайнские монахи (во всяком случае – некоторых из них) активно присутствуют в медийном пространстве, выступая с проповедями на телевидении и радио. Так, в дигамбарской среде этим славился Тарунсагарджи см.: [URL: >>>> ] (дата обращения 27.09.2020). Также он выступал и в политических собраниях [URL: >>>> ] (дата обращения 27.09.2020).

37. Наиболее яркий пример – монахиня-арьика Гьянматаджи, постоянно проживающая в Хастинапуре (шт. Уттар-Прадеш) и руководящая созданным ей институтом изучения джайнской космологии. Подробнее см.: [Железнова, 2018, с. 131].
46 Таким образом, используя образ жизни домохозяина, обремененного собственностью, кровнородственными узами и общественными обязанностями, джайнская традиция рассматривает семью в качестве своего рода трамплина для настоящей, подлинной жизни, выражаемой лишь заботой о душе и ее освобождении из круговорота рождений и смертей. Семейные ценности джайнов-мирян, с одной стороны, аккумулировали общеиндийские идеалы материального благополучия и мирского процветания, а с другой стороны – были встроены в жесткую религиозную систему, которая возложила на домохозяев бремя заботы о благополучии всей общины, в том числе и монашеской ее части. Сотерилогически несколько обесценив статус семьянина, джайнизм предполагает, что после соответствующей подготовки мирянин (в идеале – уже в этой жизни, либо в последующей) оставит всякое попечение о телесном. Он сможет реализовать свою изначально чистую духовную природу и станет тем, кем и призван быть человек в своем настоящем виде – атманом, т.е. самим собой, свободным от всех (включая семейные) сансарных уз.

References

1. The Taste of the East: Gastronomic Traditions in the History, Culture and Religions of the Peoples of Asia and Africa. Ed. by I.T. Prokofieva, E.Yu. Karachkova. Мoscow: MGIMO-Universitet, 2018. Pp. 101–115 (in Russian)].

2. Zheleznova N.A. Digambara Philosophy from Umasvati up to Nemichandra: Historical and Philosophical Essays. Мoscow: Vostochnaya literatura, 2012 (in Russian).

3. Zheleznova N.A. Jainsim. Encyclopedic Dictionary. Moscow: Nauka–Vostochnaya literatura, 2018 (in Russian).

4. Zheleznova N.A. Pūjā in Digambara Jain Tradition: Material Representations of the Disembodied. Orientalistica. 2019, № 2(2). Pp. 241–260 (in Russian).

5. Zheleznova N.A. Sallekhanā: Jaina version of “euthanasia” Orientalistica. 2021. № 4(1). Pp. 214–232 (in Russian).

6. Pandey R.B. Ancient Indian Home Rituals (Customs). Мoscow: Vysshaia Shkola, 1991 (in Russian).

7. Shokhin V.K. The First Philosophers of India]. Мoscow: Nauchno-izdatelskiy center «Ladomir», 1997 (in Russian).

8. Bollee W. Samantabhadra Deva’s Ratnakaraṇḍaka Śrāvakācāra. Bangalore: Sundara Prakashana, 2010.

9. Glasenapp H. Doctrine of Karman in Jaina Philosophy. Varanasi: P.V. Research Institute, 1991 (1st ed. 1942).

10. Jain K.C. History of Jainism. In 3 vols. New Delhi: D.K. Printworld (P) Ltd., 2010.

11. Samantabhadra. Ratnakaraṇḍakaśrāvakācāra. Transl. by Ch.R. Jain. Arrah: Central Jain Publishing House, 1917.

12. Tukol T.K. Sallekhana Is not Suicide. Ahmedabad: L.D. Institute of Indology Ahmedabad, 1976 (L.D. Series. 55).

13. Williams R. Jaina Yoga: A Survey of the Mediaeval Śrāvakācāras. Delhi: Motilal Banarsidass, 2000 (1st ed. 1968).

Comments

No posts found

Write a review
Translate