Начиная с конца XIX до первой половины XX в. китайское общество переживало период больших перемен, когда требования модернизации китайской цивилизации, спасения государства от гибели и историческая задача формирования государства в новом формате вылились в реальной общественной жизни в сменяющие друг друга реформы и перевороты, идейные течения и движения, в создание новых политических партий и в другие политические, экономические, социальные и культурные изменения, вызванные этими обстоятельствами. Проекции указанных тем можно найти во всей научной, философской и художественной деятельности того времени. Охватив литературу, искусство, науку и прочие сферы, атмосфера перемен подвергла переоценке и отбору большой корпус произведений, принадлежащих к древнему китайскому традиционному культурному наследию. Одним из примечательных примеров подобной переоценки явилось поэтическое наследие сунского мастера Лу Ю (陸游; 1125–1210).

Начиная с середины правления династии Цин увлечение поэзией Лу Ю приобрело массовый характер, его произведения высоко ценили при дворе, в кругах ученой элиты и знати и среди простого народа. В конце эпохи Цин и в первые годы Китайской Республики находившийся на склоне лет политик Цзэн Гофань (曾國藩; 1811–1872), полный сил и идей философ и мыслитель Лян Цичао (梁啟超; 1873–1929) и молодой литератор Ху Ши (胡适; 1891–1962) устремляли свои взоры к поэтическим произведениям Лу Ю. В различных обстоятельствах, руководствуясь различными целями и с разными чувствами, эти три духовных лидера своего времени читали, обсуждали и актуализировали стихотворные произведения сунского поэта.

В период между правлениями императора Сяньфэна (咸豐; 1850–1861 гг. пр.) и императора Тунчжи (同治; 1861–1875 гг. пр.) пятидесятилетний Цзэн Гофань уже играл ключевую роль не только в политической жизни страны, но и представлял собой ведущий авторитет в ученых кругах и на поэтическом поприще. Составленный и отредактированный Цзэн Гофанем «Сборник стихов восемнадцати поэтов» («Шибацзяши чао»; 十八家詩抄) [Цзэн Гофань, 1876] демонстрирует его эстетическое видение и взгляд на историю литературы. В сборнике отсутствует предисловие, однако выбранные поэты, принципы стихосложения и сами стихи вполне отражают характеристики, траектории развития и эволюцию поэзии начиная с династии Цзинь (晉; 226–420) и кончая династией Южная Сун (南宋; 1127–1279). Книга, представляющая собой миниатюрную историю поэзии, долго не теряла популярности и переиздавалась вплоть до периода Китайской Республики. Из южносунских авторов в «Сборник стихов восемнадцати поэтов» вошел только Лу Ю, а из его произведений – лишь семисловные уставные стихи (七律; цилюй) и семисловные же четверостишия (七絕; цицзюэ). Несмотря на отсутствие даже кратких комментариев, сам факт включения стихов Лу Ю в эту антологию демонстрировал оценку автором как поэзии Южной Сун в целом, так и поэтического творчества Лу Ю в частности – выбор, впоследствии признанный и многими историками литературы КНР. Говоря о Лу Ю, специалисты единодушно рекомендуют в качестве основной хрестоматии его творчества именно «Сборник стихов восемнадцати поэтов».

С течением времени любовь Цзэн Гофаня к творчеству Лу Ю углублялась. Постепенно он сосредоточил внимание на особенно восхищавшем его праздном и безмятежном стиле поэта, итогом чего стало дополнение к «Сборнику стихов восемнадцати поэтов» – избранные произведения поэтов Тао Юаньмина (陶淵明; 365–427), Ду Фу (杜甫; 712–770), Вэй Инъу (韋應物; 737–792), Бо Цзюй-и (白居易; 772–846), Су Ши（蘇軾; 1037–1101) и самого Лу Ю для сборника «Стихи безмятежности»（閒適詩抄; «Сяньши шичао»).

В марте 1867 г. Цзэн Гофань наставлял: «Существует всего два вида интереса к стихам. Первый – праздное и безмятежное увлечение. Стихи Вэй Инъу, Мэн Хаожаня, Бо Цзюйи в равной мере спокойны и благодушны. В особенности любимы мною пятисложные стихи Тао Юаньмина, пятисловные стихи Ду Фу, семисловные четверостишия Лу Ю. Считается, что чем утонченнее образ жизни человека, тем более он непритязателен в помыслах, однако государь не изменяет своим радостям» [Цзэн Гофань, 1876, с. 37]. В следующем году в книге «Письмо к Ли Мэйшэн» (致李眉生書; «Чжи Ли Мэйшэн шу») Цзэн Гофань вновь отмечал: «В поэзии есть своеобразное состояние праздности и спокойствия, исходящее прямо из сердца и передаваемое через мастерство. Читая, чувствую, что небесная механика и все сущее находятся в гармонии, Небо удивительно милостиво, солнце и луна спокойны, подобно пятисложным стихам Тао Юаньмина, пятисловным стихам Ду Фу, семисловным четверостишиям Лу Ю, наполненным истинной радостью » [Цзэн Гофань, 2011, p. 319].

Цзэн Гофань прожил бурную и наполненную событиями жизнь, к концу которой достиг карьерных высот, не отменявших связанных с этим проблем и забот. До последних дней жизни он активно занимался организацией деятельности по «изучению сильных сторон иностранцев» (師夷之長技以制夷; дословно – «овладевать умениями варваров, чтобы управлять варварами». – <em>Ред</em>.), и его собственная жизнь никак не походила на образ жизни Лу Ю, предававшегося праздности и пребывавшему в спокойствии. Возможно, именно по этой причине свободные и непринужденные стихи Лу Ю стали для Цзэн Гофаня своеобразной компенсацией бурным невзгодам его собственной жизни.

Лян Цичао, ценивший поэзию Лу Ю не менее (а скорее даже более) высоко, чем Цзэн Гофань, родился в 1873 г., через год после смерти великого цинского политика. В 1899 г. Лян Цичао написал цикл стихов: «Читая Лу Фанвэна» (讀陸放翁集), о котором писал:

«В течение тысячелетий дух мира поэтов слабел, дух воинов иссяк, дух обороны Родины исчез. Издревле только лишь в стихах Фанвэна сохранялся дух воина.

Ваши превосходные военные умения не находили применения; не зная, где найти себя, – поэзия стала вашим криком. Кто не скорбел о тысяче строк ваших патриотических слез? Всякий раз, когда речь шла о захватчиках, вы пребывали в возмущении.

[Он] никогда не печалился о старости и не жаловался на низкую должность, вопреки бедности и болезни становясь сильнее. Мы должны следовать его пути и смеяться над теми умниками, которые только и умеют что жаловаться на трудные времена.

Каждое утро подниматься, чтобы отправиться на рыбалку на Тунцзян, каждый вечер мечтать проследовать за пылью Ляохай. Я ненавижу праздное учение Южных династий; оковы делают из выдающегося человека поэта» [Лян Цичао, 1989, p. 4].

Как раз незадолго до этого (июнь – сентябрь 1879 г.) потерпели поражение «Сто дней реформ» (百日維新, байжи вэйсинь), и Лян Цичао, спасаясь от преследований, уехал в Японию. Не имея возможности оказывать какое-либо влияние в политической сфере, он мог выразить свое негодование лишь через стихи, поэтому вышеприведенные строки не только представляют собой его оценку стоицизма Лу Ю, но и рисуют виртуальный автопортрет самого Лян Цичао в период трудностей и невзгод.

Огромную роль в росте популярности рассматриваемого цикла стихов Лу Ю и для их высокой оценки сыграло то, что три года спустя они были опубликованы в восьмом номере журнала «Синьминь цунбао» (新民叢報) за май 1902 г., основанного в японской Иокогаме в начале 1902 г. Журнал стал для Лян Цичао рупором, при помощи которого он объяснял теорию «обновления народа», искал практические средства воплощения своих идей. Опубликованный в первом номере «Синьминь цунбао» устав журнала объяснял основную идею этого издания: «Данный журнал берет на себя роль “Да сюэ” (大學 – университета или, в терминологии конфуцианства, – «Великого учения». – <em>Ред</em>.) в деле обновления народа; для обновления нашей страны прежде всего необходимо способствовать обновлению народа. В настоящее время Китай находится в кризисе из-за падения в народе норм общественной морали; мудрость не распространяется. Поэтому наш журнал будет специализироваться на лечении этих болезней, мы должны объединить моральные нормы Китая и Запада, принять их за единый нравственный курс, широко использовать политическую теорию в качестве источника интеллектуального воспитания» [Лян Цичао, 1902, p. 1].

Именно для пропаганды идеи «обновления народа» и была предпринята публикация четырех стихотворений написанного Лян Цичао цикла «Читая Лу Фанвэна». Этот цикл посвящен восхвалению Лу Ю и фокусируется на двух основных идеях: на патриотизме и на первостепенном значении духа воинственности, занимающих занимают видное место в теории «обновления народа» Лян Цичао. По мысли автора, патриотизм соотносится с отдельными гражданами (особенно с рядовыми, а не с чиновничеством и другими привилегированными классами), которым необходимо ощущать чувство собственной ответственности за страну, тогда как под воинственным духом подразумевалась «сила народа, на которой основывается государство и сохранность цивилизации» [Лян Цичао, 1903, p. 1]. Этот тезис отражал чаяния Лян Цичао, выступавшего за то, чтобы китайская нация занимала должное высокое положение среди других народов мира.

В то время как размышления о «патриотизме» относились к вопросам морали, «воинственный дух» скорее входил в сферу духовного, – так виделась Лян Цичао двуединая программа обновления китайского народа. И если в 1899 г. Лян Цичао написал четыре стихотворения цикла «Читая Лу Фанвэна», выражая боль и подавленность после провала программы реформ, то в 1902 г., когда стихи были републикованы, целью автора было скорее пробудить патриотическое сознание и воинственный дух китайского народа.

Наследие Лу Ю составляет почти 10 000 стихов и подразделяется на два основных стиля: один праздный, спокойный и элегантный, посвященный любованию пейзажами, а другой, исполненный духа преданности императору, патриотичен, взволнован и гневен. Со времени жизни Лу Ю на протяжении веков, предшествовавших деятельности Лян Цичао, наиболее популярными оставались в основном первые. Предпочтения Цзэн Гофаня в отношении наследия Лу Ю оставались неизменным даже в поздние годы жизни политика, начальный же период издания журнала «Синьминь цунбао» совпал с периодом, когда влияние Лян Цичао было в самом зените.

Публикация цикла «Читая Лу Фанвэн», изначально предназначавшегося для пропаганды теории обновления народа, стала поворотным моментом в переосмыслении современниками поэзии Лу Ю. Публикация превратила мысль «И издревле лишь только в стихах Фанвэна сохранялся дух воина» в основную для оценки его творчества, и с тех пор подобная оценка повторялась в большинстве исследовательских работ, посвященных творчеству Лу Ю,  в итоге завоевав для него статус «патриотического поэта», сохраняющийся и поныне.

Когда в 1902 г. Лян Цичао опубликовал цикл «Читая Лу Фанвэна», ему было 30 лет, и он уже был известен всему Китаю. В то время третий герой этой статьи, Ху Ши, было всего лишь 12-летним мальчиком из горной деревни в провинции Хуэйчжоу (徽州). Спустя восемнадцать лет, в 1920 г., Ху Ши исполнилось тридцать, и в марте того же года он опубликовал сборник «Эксперименты» (嘗試集; «Чанши Цзи»). Это был первый в истории современной китайской литературы сборник стихов, написанных на разговорном языке байхуа, открывший новую эру в китайской поэзии и повлекший огромные перемены в способах стихосложения и в стандартах оценки поэтического творчества. Разве можно было в этих новых условиях забыть великого поэта Лу Ю, могла ли померкнуть его слава? Конечно же, нет.

В авторском предисловии к первому изданию «Экспериментов» Ху Ши так объясняет происхождение названия: «В тот период (на пятом году Китайской Республики. – <em>Авт</em>.) я уже начал писать стихи на байхуа. Когда еще не было написано и нескольких стихов, когда у сборника еще не было имени, я вспомнил строку из произведения Лу Ю: “Издревле эксперимент (嘗試) не ведет к успеху” («嘗試成功自古無»), ощутил, что эта мысль идет вразрез с моим экспериментаторством («實驗主義»), и по этой причине выбрал слово “эксперимент” в качестве названия сборника стихов, написанных на байхуа, чтобы посмотреть, может ли “эксперимент” привести к успеху. В то время я уже принял решение настойчиво проводить эксперименты по написанию поэтических произведений на байхуа...» [Ху Ши, 1920, p. 5].

На пятом году существования Китайской Республики Ху Ши ввел вышеприведенное рассуждение из предисловия в текст поэмы «Эксперименты» (嘗試篇): «“Издревле эксперимент не ведет к успеху!”. Эти слова Фанвэна не всегда истинны. Провозглашу другое высказывание: “Издревле успех заключается в эксперименте!”» [Ху Ши, 1920, p. 45]. Эта декларация Ху Ши об экспериментаторстве в деле создания поэзии на байхуа – веха в развитии литературной мысли. Позднее Ху Ши часто и торжественно вспоминал этот свой тезис и цитировал его.

Когда молодая еще поэзия на байхуа, намеренно противопоставляясь поэзии Лу Ю, выступила с собственным лозунгом «Издревле успех заключается в эксперименте», это подразумевало, что поэзия и культурный образ Лу Ю послужили источником вдохновения Ху Ши, лидера движения байхуа и создаваемой им новой литературы.

Читая предисловие к «Экспериментам» и произведения, включенные в сборник, нетрудно обнаружить, что поэзия Лу Ю представляет собой один из исторических прецедентов, выдвигаемых Ху Ши при создании принципов поэзии на байхуа. Еще ранее, в 1916 г. Ху Ши полемизировал с коллегами-учеными Жэнь Хунцзюанем (任鴻雋; 1886–1961) и Мэй Гуанди (梅光迪; 1890–1945) на тему о том, возможно ли создание стихотворных произведений на байхуа. В доказательство положительного ответа на этот вопрос Ху Ши привел семь стихотворений Лу Ю [Ху Ши, 1998].

Более десяти лет спустя, в апреле 1934 г. Ху Ши написал в дневнике: «С сегодняшнего дня каждый день я записываю стихотворение, которое cмогу продекламировать по памяти... через год эти стихи можно будет напечатать в виде сборника под названием “Одно стихотворение в день”» [Ху Ши, 1986, p. 107]. Задуманному подобным образом сборнику не было суждено появиться в предполагаемый срок: создав чуть более ста стихотворений, Ху Ши прервал работу, и только в 1952 г. на Тайване, разобрав свои архивы, поэту удалось собрать 105 стихов и составить сборник, получивший название «Сто <em>цзюэ-цзюй</em>» (絕句一百首). Из этих 105 <em>цзюэ-цзюй</em> 14 стихотворений принадлежали Лу Ю. Принадлежность «хороших стихов, которые мог продекламировать» Ху Ши, Лу Ю – свидетельство искренней любви автора сборника к творчеству сунского поэта, ставшему для литератора ХХ в. той точкой опоры, встав на которую он начал свои «Эксперименты» с байхуа.

Внимание к поэзии Лу Ю и влияние ее, оказанное на трех корифеев поздней династии Цин и ранней Китайской Республики, представляется образцом встречи традиционного культурного наследия с нуждами и веяниями современной эпохи, оно демонстрирует, что отношения между беспокойной новой эпохой и древним наследием не ограничивается односторонним отбором и не приводят к полной трансформации, представляя собой гораздо более сложное взаимодействие. Выбор именно поэзии Лу Ю был вовсе не случайным: именно начиная с середины династии Цин его слава и богатое поэтическое наследие притягивали к себе взоры поколений реформаторов и видных государственных деятелей, а его новаторское творчество вдохновляло исследователей и литераторов на создание новой литературы. Образ поэта, испытавшего превратности судьбы и невзгоды, претерпел в ходе истории значительные изменения, но в итоге не был утерян или стерт временем. Этот требующий серьезного изучения феномен подтверждает огромную жизненную силу древнего культурного наследия и вызывает интерес к влиянию мощной жизненной силы на новую китайскую литературу и культурное строительство.